Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать

Ярл Брюки извлек из–за пазухи сушеный мухомор и стал его с жадностью грызть, чтобы набраться боевого безумия. Мухомор, видно, был старый, настоящего безумия не получилось, но дух у предводителя варягов поднялся.

— Где мой сладкоголосый скальд Хрюндиг Две Колонки?

Из варяжского строя вышел долговязый нескладеха со струнным инструментом.

— Не успеет скальд сложить и сказать краткую вису, как я поражу тебя в самое сердце!

Скальд, видя усталость вождя, поторопился мыслями и запел:

Варум ди медхен
Либен ди зольдатен?
Дарум зи хабен
Бомбен унд гранатен!

Виса была очень древняя, но не очень длинная, и за это время Жихарь нашел выход своим сомнениям: трижды поразил ярла Брюки Беломоровым приемом, но не до смерти, а просто так, отметился три раза на груди удивленного противника, в последний миг отнимая меч.

Ярл Брюки взбесился без всякого мухомора:

— Не позорь мою седину, щенок, бей как следует!

И тут чей-то зычный и знакомый голос провозгласил:

— Кончай хвастаться! Бросай оружие! Вы окружены!

Глава четвертая

Бедная мама, боюсь, она помешалась — ведь она родила так много детей!

Брайан Олдисс

Раздавать имена — тяжелое дело.

Каково же было первому человеку на свете — ведь все–все полагалось отметить ему соответствующим словом. Должно быть, не один год потратил.

Даже одному–единственному ребенку дать имя — и то намучишься, станешь призывать на помощь родню, друзей и просто знающих людей.

А если детей, к тому же сыновей, много побольше сотни, хотя и меньше двухсот? А под рукой ни опытного старца, ни толковой старушки?

Правда, предложил свои услуги Лю Седьмой, но имена у него были из Чайной Земли: Мяо да Ляо, Тянь да Шань.

— Не котятам клички подбираем, а родным сыновьям, — отказался от такой помощи Жихарь.

Да, родимые сыновья прервали схватку богатыря с ярлом Брюки Золотой Лампас.

Варяги сначала собирались броситься в бой — безнадежный, поскольку войско пришельцев было конным. Варяги опасались нарушить клятву, данную драбаданским колдунам.

Вот тут-то и пригодился Лю Седьмой.

— Насколько я понял, здешние мудрые законы предписывают в урочный час переизбирать председателя собрания, чей срок полномочий закончился. Но переизбранию помешало коварство и злонравие. И теперь в Драбадане началось правление под девизом «Непорядок и безначалие», когда никакие правила и клятвы не имеют силы.

— Я тебя все равно уничтожу! — кричал посрамленный Храпоидол.

— Да ты все еще живенький! — обрадовался Жихарь. — Смотри у меня, приятель: нехорошо ежику быть одному, ему невесту родить надо…

Храпоидол в испуге заткнулся.

Ярл Брюки не успокоился:

— Губить своих людей понапрасну я не стану и колдунов, как всякий воин, терпеть не могу. Но тогда кто же нам выплатит жалованье?

— Не печалуйся, — сказал Жихарь. — Первое дело — потрясите чернокнижников как следует, второе — ступайте к ним в город и возьмите, что приглянется.

Варяги ни на миг не усомнились в праве Жихаря судить и рядить, схватили не разбежавшихся драбаданских чародеев, перевернули, начали трясти и вытрясли немало хорошего. Но дружина ярла Брюки от этого лишь распалилась и с радостными криками помчалась за новой добычей. Впереди всех летел длинноногий скальд Хрюндиг Две Колонки.

Войско, пришедшее на помощь побратимам, расступилось и пропустило несостоявшихся противников.

Войско это делилось на две части: половина витязей походила на Жихаря, а половина — на Яр–Тура.

Ни богатырь, ни Принц, ни умудренный знаниями Лю так толком и не поняли, что же случилось в бабьей земле Окаянии после того, как любвеобильные побратимы ее покинули.

Лю предположил, что, покуда Жихарь и Яр–Тур беседовали с игроками на холмах Дурной Бесконечности, в Окаянйи прошли годы и годы, дети успели подрасти, и счастливы его уважаемые друзья, запасшиеся на старость таким обилием почтительных и покорных сыновей.

Яр–Тур ничего не думал, он шевелил губами, ведя счет своим потомкам, и загибал пальцы на руках.

Жихарь полагал, что все–таки собрались на холмах их двойники, обзавелись лошадьми и поехали вдогон, только вот не во всем подобны они ему и Яр–Туру: так, сходство между отцом и сыном, не более.

Сами же сыновья, в особенности Жихаревичи, дерзко и совсем не почтительно утверждали, что родились благодаря Святогоровой силе сразу же после росстаней, росли не по дням, а по минутам, быстро овладели речью и воинским ремеслом, но вот беда — имя сыну должен давать отец, а Жихарь и Принц нахально бросили своих отпрысков на посмеяние окаянским колчеруким мужичкам.

— Батюшки–светы, они ведь байстрюками нас дразнили да бастардами, — плакался очередной рыжий детина. — Сколько ж можно терпеть? Батько, слышишь ли ты?

— Слышу, сынку, — отвечал Жихарь. — Не глухой. Смотри–ка, детство ваше, как ты говоришь, и дня не длилось, а уж успели настрадаться! Потерпите, не маленькие, вон Яр–Тур сколько лет без имени проходил, и ничего, не треснул!