Там, где нет тебя

— Нет. То есть, да. Я хотел… — Влад запинается, судорожно пытаясь придумать, что же он хотел.

— Вы рубаху не заправили, — кивает она головой, указывая ему на немного потрепанный вид. — И брюки наденьте от костюма, джинсы сюда не пойдут.

…Да черт с ней, с рубахой, костюмом… Как же тебя задержать?.. Аня…

— А… я потом переоденусь. Я завтрак нам купил, — он захватывает в плен её тонкую ладонь. — Пойдемте, а то кофе совсем остынет.

Она отчаянно машет головой, пытаясь отодвинуться от него подальше. — Н-нет, это лишнее. Я не хочу.

— Отказ не принимается, — Влад делает шаг вперед, сжимая её руку чуть сильней. — Я как последняя прожорливая скотина, вчера слопал все ваши запасы. Сегодня угощаю я, тем более, что вы еще не ели.

— Это не обязательно. Я не голодная, — Аня осторожно тянет руку, но он как бы невзначай накрывает её своей второй ладонью, словно сэндвич.

— Послушайте, вы же не хотите, чтобы Лерка меня со свету сжила за то, что я вас тут голодом морил?

— Я ей ничего не скажу, — мгновенно вскидывается она, наивно хлопая своими огромными глазами.

…Ишь ты, не скажет она… Лерку, значит, любит, расстраивать не захочет.

— Зато я скажу, — выпаливает Влад, с восторгом впитывая в себя её изумленный испуг.

— Вы что, опять меня шантажируете? — лицо Ани, как вспышка, озаряет внезапная догадка.

… Ну, я бы не стал так утрировать… Хотя…

— Ага, — широко улыбается он. — По-другому вас пока уговаривать не получается. Я ведь все равно не отвяжусь. Так что выбора у вас особого нет. Или завтракаете со мной, или все расскажу Лерке и Соне.

— Что вы им расскажете? — она смешно закусывает губу, отчего становится похожей на маленькую обиженную девочку.

…Нервничает… Хоть бы с крючка не соскочила…

— Как что? Покаюсь Соньке, что не по злому умыслу, а исключительно по тяжкой нужде — очень кушать хотелось — съел у её кумира все стратегические запасы, оставив тем самым помирать оную с голоду, за что, терзаемый муками совести, готов понести суровое наказание.

— Вы что, ненормальный? — брови Ани изумленно взлетают вверх и она, очевидно, удивлена настолько, что даже больше не пытается выдернуть свою руку из его захвата.

— А что, не видно? Нас, боксеров, знаете ли, часто по голове бьют.

— Я так сразу и поняла, — задумчиво протягивает она, вызывая своими словами у Влада приступ гомерического хохота.

— Я что, правда кажусь настолько безнадежным?

На её лице появляется выражение глубокого скепсиса, сменяющееся твердой решимостью. — Если я позавтракаю с вами, вы от меня отстанете? — вскидывает голову она.

…Опа… А вот это другое дело… Отстану… когда-нибудь… наверно…

— Клянусь, — напустив на себя серьезный вид, кивает головой Влад.

— И не вздумайте Соне глупости говорить и расстраивать ребенка.

— Обещаю, не буду расстраивать.

…Расстраивать, как же… да я её обрадую… она, между прочим, на тебе жениться предлагала.

Аня делает глубокий обреченный вздох, понуро опуская хрупкие плечи, и Влад, пока она не успела прийти в себя и передумать, быстро тянет её вниз по лестнице.

— Так, — он заводит её в кухню и усаживает на стул. — Теперь моя очередь за вами ухаживать. Блины я делать не умею, поэтому пришлось ограбить ближайшее бистро, — он вытягивает из бумажных пакетов круассаны и кофе. — Еще горячий, — радостно сообщает Влад, снимая с напитка пластиковые крышки.

Тонкие, гибкие пальцы смыкаются на круглой поверхности стакана, она подносит его к губам и, закрыв глаза, делает глоток, упоенно вдыхая витающий в воздухе густой аромат.

Влад вдруг ловит себя на мысли, что не может оторвать взгляда от этой женщины. Ему нравится смотреть на нее. Нравится, как мягко обрамляют лицо каштановые локоны, как женственно двигаются её красивые руки, как невесомо опускаются длинные ресницы, слегка подрагивают мягкие губы. В ней все настолько гармонично и естественно, что кажется, можно смотреть целую вечность на то, как эта женщина пьет кофе. Никогда ничего подобного он не испытывал. Это было странно и неожиданно, получать такое невероятное наслаждение просто наблюдая, казалось бы, за таким бесхитростным процессом.

…А знаешь, Аня… пожалуй, я от тебя уже не отстану…

— Вы ешьте, — Влад подсовывает к ней тарелку со сдобой. — Выпечка здесь замечательная.

Аня берет круассан, осторожно откусывая хрустящую краюшку. Осыпавшиеся крошки повисают у нее на губах, и она быстро слизывает их языком, отчего губы становятся блестящими и влажными.

Влад судорожно сглатывает, опуская глаза в стол, галстук сдавливает горло, словно удавка, ему вдруг становиться жарко и неуютно.

…Твою ж… это не завтрак, а какое-то эротик-шоу. Что ж ты так действуешь на меня, Аня?

— Правда очень вкусно, спасибо, — тихо произносит она, и снова уголков её губ касается едва заметная улыбка, такая легкая и воздушная, как поцелуй ветра. Хочется улыбнуться в ответ.

— У вас во сколько самолет? — неожиданно спрашивает её Влад.

— В семь вечера. А зачем вам? — с подозрением интересуется она, мгновенно ощетинившись, как еж. Глаза превращаются в острые льдистые осколки, спина напряжена, губы сомкнуты в узкую линию.