Там, где обитают куклы...

Шестеро ныряльщиков не спеша опускались в глубину, скользя вдоль подводного склона, периодически выпуская серебристые струи пузырей, которые переливаясь, поднимались к поверхности. Крутой склон уже успел покрыться наростами кораллов и губок. В щелях между камнями прятались небольшие рыбки. Кое-где из склона выходили тоненькие дорожки пузырьков. Риф являл собой настолько безмятежную и мирную картину, что не верилось, что здесь, между живыми существами, ежедневно шла борьба за право жить и вступить в завтрашний день. Стайки пестрых рыб сновали в разные стороны. Из зарослей анемонов выглядывали пугливые рыбы-клоуны в своих ярких одеждах. Морские ежи, расставив в стороны колючки, казалось, неподвижно сидели на дне.

Из расщелины между двумя внушительными камнями, густо поросшими водорослями, с недовольным видом, примерно до половины своего длинного туловища вылезла не маленьких размеров мурена и, оскалив свои кривые, острые зубы, уставилась на причудливых существ своими маленькими, подслеповатыми, злыми глазками. Существа были слишком крупными для нее и их было чересчур много. Рыбина, судя по всему, находилась в затруднительном положении и теперь не знала точно, что ей предпринять — либо попытаться прогнать непрошенных гостей, либо самой залезть поглубже подобру — подздорову. В конце концов, поняв своими рыбьими мозгами, что существа не причинят ей ничего плохого, не поворачиваясь к ним «спиной», уползла обратно в расщелину, на прощание еще раз смерив их своим злым и бессмысленным взглядом.

Довольно крупный групер, шевеля мясистыми губами, показался откуда-то снизу, оттуда, где вода постепенно темнела, переходя в вечную тьму океанских глубин. Он пристально оглядел ныряльщиков, неспешно шевеливших ластами, видимо, в надежде на дармовое угощение, а затем, едва шевеля хвостом и плавниками, проплыл между ними, как будто соизмеряя силы. Внезапный, резкий взмах видавшей виды лопастью хвоста, и групер скрылся в темной глубине. Стая мексиканских барракуд появилась откуда-то сверху. Никто так и не понял, откуда. Море Кортеса жило своей, неподвластной людям жизнью.

Игнасио сделал предупреждающий знак и друзья, не делая резких движений, оказались среди примерно метровых большеглазых серебристых торпед, внешним видом напоминавших обычных щук, вооруженных крупными, прямыми зубами. Торпеды, впрочем, и сами, вели себя довольно спокойно и, в свою очередь не совершали резких движений в отношении неведомых черных рыб, пускающих в воду длинные ленты серебристых пузырей.

В конце концов, словно повинуясь чьей-то безмолвной команде, торпеды, сверкнув боками, выстроились в одном направлении и, так же стремительно, как и появились, растворились в толще морской воды, убыв по своим, барракудьим делам. Пара небольших каракатиц, что-то делавшая среди поросших водорослями камней, переливаясь различными цветами, тут же, завидев их, периодически надуваясь от набранной вовнутрь воды, пустилась наутек, выпустив по небольшому облачку сепии. А местная камбала, до этого, сопойно лежавшая на дне, взмахнув плавниками и стряхивая с себя песок и осколки ракушек, тараща на них выпученные глаза на перекошенной морде, отплыла на некоторое расстояние и снова легла на дно, приняв его цвет и совершенно слившись с ним.

Некотрое время водная толща была довольно пустынной, только беспрестанно резвилась среди кораллов и водорослей, разная цветастая мелочь. Откуда-то сверху как будто стал сходить поток. Этот поток постепенно, но довольно быстро стал набирать силу. «Течение!» — догадались друзья и стали как можно быстрее отплывать от стены, чтобы не быть унесенными за критическую глубину. Ленты водорослей понемногу выпрямились и стали натягиваться в одну сторону, слегка колыхаясь в такт подводным волнам. Мелочь, предчувствуя скорые перемены, попряталась по своим щелям. «Отлив» — показал Игнасио и жестами показал в сторону от острова. Друзья в ответ показали, что сигнал поняли.

Они отплыли на порядочное расстояние от склона, который смутно темнел впереди, уходя вниз. Течения здесь почти не ощущалось. Игнасио, оглядевшись по сторонам, показал на что-то, словно притаившееся в толще воды. Друзья повернули головы, но не увидели ровным счетом ничего. Игнасио досадливо махнул рукой, показав «козой» из двух пальцев на маску. Том снова обернулся туда, куда показывал капитан. В толще воды словно возник какой-то сгусток. Сгусток постепенно становился все темнее, пока не превратился в небольшую длинноперую акулу, вышедшую на патрулирование своей территории. Практически не шевелясь, акула равнодушно проскользнула мимо них, оглядев своими, словно стеклянными, равнодушными глазами и, так же непринужденно, как некоторое время до нее, групер, не найдя чего-нибудь, более-менее достойного ее внимания, скрылась в темной глубине.