Там, где раки поют

– Тим, даже если вы не узнали ни лодку, ни человека в ней, подтверждаете ли вы, что лодка примерно того же размера и формы, что и у мисс Кларк, шла в сторону пожарной вышки Баркли-Коув в час сорок пять в ночь гибели Чеза Эндрюса?

– Да, лодка была и формой, и размером, как у мисс Кларк.

– Спасибо.

Адвокат спросил с места:

– Тим, необходимо уточнить: вы утверждаете, что много раз узнавали мисс Кларк в лодке, но в ту ночь ни мисс Кларк, ни ее лодку не узнали. Так?

– Да.

– И скажите, много ли в здешних местах лодок, как у мисс Кларк?

– Да, эта модель одна из самых ходовых, здесь таких полно.

– То есть это мог быть кто угодно на похожей лодке?

– Совершенно верно.

– Спасибо. Ваша честь, у меня все.

– Перерыв двадцать минут, – объявил судья Симс.

* * *

Для заключительного слова прокурор вышел в новом галстуке – в крупную золотистую и пурпурную полоску. Публика затаила дыхание, когда он подошел к скамье, встал у барьера и обвел присяжных значительным взглядом.

– Дамы и господа присяжные, все вы земляки, жители славного города. В прошлом году наш город лишился одного из своих сынов. Молодого, известного на всю округу, полного надежд на долгую жизнь с красавицей…

Киа почти не вслушивалась в его рассказ о том, как она убила Чеза Эндрюса. Она застыла, поставив локти на стол и уронив голову на руки, до нее долетали лишь обрывки речи.

“Двое свидетелей, всем здесь хорошо знакомые, видели мисс Кларк и Чеза в лесу… слышали ее угрозу: «Я тебя убью!»… На его джинсовой куртке остались волокна с красной шерстяной кепки… У кого еще были причины снимать с него подвеску?.. Сами понимаете, ветра и течения сильно влияют на скорость…

Из того, что мы знаем о ее образе жизни, нам известно, что она способна управлять лодкой ночью, сумеет в темноте забраться на вышку. Все сходится безупречно. Каждый ее шаг в ту ночь нам известен. Вы можете и должны признать подсудимую виновной в предумышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах. Спасибо, что исполняете долг”.

* * *

Судья Симс кивнул Тому, и тот вышел к скамье присяжных.

– Дамы и господа присяжные, я вырос в Баркли-Коув, так что и я слышал россказни о Болотной Девчонке. Что ж, давайте их разберем. Итак, все ее звали Болотной Девчонкой, кое-кто и сейчас ее так зовет. Поговаривали, будто в ней течет волчья кровь, что она недостающее звено между обезьяной и человеком, что глаза у нее светятся в темноте. Но на самом деле это был брошенный всеми ребенок, маленькая девочка, оставшаяся на болоте совершенно одна, предоставленная лишь себе, голодная, без чьей-либо помощи, – и мы от нее отвернулись. Кроме Скока – возможно, единственного ее друга, никто – ни наши церкви, ни общественные организации – не помогал ей ни одеждой, ни едой. Вместо этого мы ее клеймили и отвергали, считали чужой. Но, дамы и господа, мы отвергали мисс Кларк, потому что она была чужая, или же она стала чужой, потому что мы ее отвергали? Если бы мы приняли ее к себе, думаю, она бы стала своей. Если бы мы ее кормили, одевали, любили, открыли бы перед ней двери наших домов и церквей, то сегодня не относились бы к ней предвзято. И, думаю, она не очутилась бы на скамье подсудимых. На ваши плечи, дамы и господа, легло бремя судить эту запуганную, отвергнутую молодую женщину, но основой вашему решению должны служить обстоятельства дела, а не слухи и домыслы последних двадцати четырех лет. Так каковы же неоспоримые факты?

Киа, как и в речи прокурора, улавливала только обрывки:

“Обвинение даже не доказало, что произошло убийство, а не несчастный случай. Ни орудия, ни следов насилия, ни свидетелей, ни отпечатков пальцев…

Один из ключевых доказанных фактов – безупречное алиби мисс Кларк. Мы знаем, что в ночь гибели Чеза она была в Гринвилле… Нет никаких доказательств, что она в мужском обличье добралась автобусом до Баркли… На самом деле обвинению не удалось доказать, что она была той ночью в Баркли-Коув и поднималась на вышку. Повторяю, нет никаких доказательств, что мисс Кларк была в Баркли-Коув, забиралась на вышку или убила Чеза Эндрюса… И мистер О’Нил, капитан с тридцативосьмилетним стажем, подтвердил, что разглядеть в темноте лодку было невозможно.

А волокна могли находиться на его куртке уже четыре года… Вот неопровержимые факты…

Никто из свидетелей обвинения не был уверен в своих показаниях, ни один. Зато из свидетелей защиты каждый уверен на сто процентов…”

Том помолчал, обводя взглядом присяжных.