Там, где раки поют

После перерыва на обед, когда расселась по местам публика и вернулся судья, в зал зашел Шкипер. Тейт оглянулся и увидел в проходе отца, в рабочем комбинезоне и желтых резиновых сапогах. Предыдущие заседания суда Шкипер пропустил – ссылался на работу, истинная же причина крылась в том, что давняя привязанность сына к мисс Кларк ставила его в тупик. Казалось, Тейт ни в одну другую девушку не влюблялся всерьез, и вот он вырос, стал ученым, а до сих пор любит эту странную, непостижимую женщину. Женщину, которую обвиняют сейчас в убийстве.

Чуть раньше, в полдень, стоя на палубе среди спутанных сетей, Шкипер горько вздохнул. И покраснел при мысли, что и он – как многие здешние глупцы – смотрел на Киа косо, потому что она родом с болот. Он вспомнил, как Тейт с гордостью показал ему первую книгу Киа о моллюсках, – Шкипер тогда был потрясен ее мастерством и научным кругозором. Тайком от Тейта он купил себе по экземпляру каждой из ее книг. Удивительно! Он так гордится сыном – тот всегда знает, чего хочет и как добиться цели. Что ж, Киа тоже всего добилась сама, и пришлось ей куда тяжелее. Как мог он не поддержать Тейта? Главное – быть рядом с сыном, остальное ерунда. Шкипер уронил к ногам сеть и, оставив катер качаться на волнах возле пирса, поспешил в суд.

Джоди, Скок и Мейбл, сидевшие в первом ряду, встали, уступая ему место рядом с Тейтом. Отец и сын кивнули друг другу, и у Тейта в глазах блеснули слезы.

Том Милтон дождался, пока Шкипер сядет и в зале стихнет шепот.

– Ваша честь, вызываю Роберта Фостера, свидетеля защиты.

Мистер Фостер был среднего роста, подтянутый, в твидовом пиджаке, галстуке и брюках цвета хаки, с опрятной бородкой и добрыми глазами. Том попросил его назвать свое имя и профессию.

– Меня зовут Роберт Фостер, я ведущий редактор издательства “Харрисон и Моррис” в Бостоне, штат Массачусетс.

Киа сидела, низко наклонив голову. Редактор – единственный, для кого она не Болотная Девчонка, он уважает ее, восхищается ее знаниями и талантом. И вот она перед ним на скамье подсудимых, обвиняемая в убийстве.

– Вы редактор книг мисс Кэтрин Кларк?

– Да. Она необычайно талантливый натуралист, художник и писатель, один из наших любимых авторов.

– Подтверждаете ли вы, что ездили в Гринвилл, штат Северная Каролина, двадцать восьмого октября 1969-го и встречались с мисс Кларк двадцать девятого и тридцатого октября?

– Все верно. Я собирался туда на небольшую конференцию и знал, что у меня там будет немного свободного времени, но сам навестить ее не успел бы, вот и пригласил мисс Кларк в Гринвилл.

– Можете ли вы сказать точно, во сколько вы отвезли ее в мотель вечером двадцать девятого октября прошлого года?

– Мы встретились, поужинали в гостинице, а потом я отвез Киа в ее мотель, на часах было двадцать один пятьдесят пять.

Киа вспомнила, как стояла на пороге обеденного зала – мягкий свет люстр, на столиках мерцают свечи, на белоснежных скатертях высокие бокалы. Вполголоса переговариваются за столиками нарядные гости, а она в простенькой юбке и блузке. Они заказали местную форель в миндальной корочке, дикий рис, шпинат под белым соусом и сдобные булочки. С Робертом ей было уютно – беседовал он непринужденно, держался близких ей тем, говорил о природе.

* * *

Киа удивлялась, до чего гладко все прошло. Но если уж говорить правду, то ресторан с его блеском и роскошью не шел ни в какое сравнение с лучшим пикником в ее жизни. Однажды, когда ей было пятнадцать, Тейт приплыл к ней на рассвете, набросил ей на плечи плед, сквозь лабиринт проток они вышли в плавни и выбрались на берег в незнакомом ей лесу. Прошагали с милю, и на краю болотистого луга, где сквозь ил пробивалась молодая трава, Тейт расстелил одеяло под раскидистыми, похожими на зонтики папоротниками.

– Погоди немного, – сказал он, наливая из термоса горячий чай, а потом угостил ее домашними булочками с колбасой и острым сыром чеддер – сам приготовил по такому случаю. Даже сейчас, в угрюмом зале суда, ей вспоминалось тепло его плеч под одеялом и горячий завтрак.

Ждать им пришлось недолго. Спустя секунды с северной стороны послышался шум, будто палили из пушек.

– Летят! – крикнул Тейт.

На горизонте показалось темное облако, все выше, все ближе. Шум нарастал, и облако заслонило небо, не оставив ни проблеска синевы. Сотни тысяч диких гусей, клики, свист рассекающих воздух крыльев заполонили все. Полмиллиона белых крыльев шумели в унисон, и птицы снежным вихрем устремлялись к земле, свесив оранжево-розовые лапы. Гуси – сперва поодиночке, потом десятками и под конец сотнями – приземлялись в каких-то шагах от папоротников, где сидели Киа и Тейт. Небо очистилось, а луг словно покрылся пушистым снегом.

Ни один ресторан мира не мог бы сравниться с этим чудом, а домашние булочки были острее и вкуснее форели, зажаренной в миндале.

* * *

– Вы видели, как мисс Кларк зашла в номер?

– Конечно. Я открыл ей дверь, убедился, что у нее все в порядке, и уехал.

– А на другой день вы виделись с мисс Кларк?