Там, где свет. История первой леди США

Моя семья разбита, но мы продолжаем держаться друг за друга изо всех сил. Мы связаны скорбью навсегда: друг с другом и с миром хрупких, уязвимых людей вокруг нас. Это урок, который я усвоила против своей воли: мы способны выживать.

Внуки просят Джо брать их в церковь, как обычно, когда мы находимся в Уилмингтоне, и они посещают службы вместе, но я остаюсь дома. У меня все еще слишком много вопросов без ответов. Там, где прежде я видела порядок, теперь я вижу хаос. Там, где когда-то я ощущала необъяснимый покой, теперь я ощущаю мертвую тишину. Я все еще не готова к проповедям или молитвам.

Прямо сейчас я получила письмо по электронной почте от моего пастора, Грега Джонса – он спрашивает, как у меня дела. Он понимает, почему меня нет в церкви, но тем не менее сожалеет об этом. Он часто говорит о своей надежде, что я найду новый духовный дом, а я продолжаю в этом сомневаться. Грег недавно написал мне после смерти друга семьи – невероятной женщины, которая училась в школе вместе с Хантером и Бо и много лет работала с нами. Она была всего на год моложе Бо и оставила любящего мужа с двумя сыновьями. Грег знал, что ее смерть стала для нас серьезным ударом.

«Одна из моих любимых цитат, – ответила я на его письмо с соболезнованиями, – “лучше всего вера видит во тьме”. Но иногда так трудно продолжать в это верить». Он согласился со мной, написав, что верить сложнее всего в периоды испытаний, но тем не менее именно большая потеря помогла ему увидеть Бога не как сущность, которая вознаграждает и наказывает, а как «Того, кто действует медленно и спокойно посредством любви, кто с нами в страдании, кто призывает нас жить в любви, кто склоняет нас работать сообща ради создания нового будущего». Он напомнил мне о смысле изречения Кьеркегора: когда все в мире идет по-нашему, то предназначение и божественную любовь в своей жизни увидеть легко. Но в темные времена, когда мы теряем надежду, когда мы ничего не можем сделать, мы и нуждаемся в Боге больше всего. В такие времена мы и должны отказаться от рассудочных объяснений и двигаться во тьме, веря, что обретем любовь и покой, в которых так нуждаемся.

…в темные времена, когда мы теряем надежду, когда мы ничего не можем сделать, мы и нуждаемся в Боге больше всего. В такие времена мы и должны отказаться от рассудочных объяснений и двигаться во тьме, веря, что обретем любовь и покой, в которых так нуждаемся.

Я вновь начинаю двигаться.

Я счастлива быть окруженной людьми, которые безгранично любят меня, – это моя семья. Я научилась отпускать свою потребность быть сильной, и с ними я могу оставаться уязвимой. В сущности, это единственный способ выжить. Я осознала, что груз этой жизни слишком тяжел, чтобы все время нести его в одиночку, что мы должны делать это вместе. И теперь я знаю, что мы это можем. Место Бо за нашим столом никогда никто не займет, и мы никогда не перестанем оплакивать его, но наши раненые сердца продолжают биться, любить, развиваться.

И однажды, надеюсь, я смогу воскресить свою веру. Я бы хотела вновь молиться так, как умела когда-то. Многие люди в моей жизни нуждаются в молитвах, и я чувствую, будто задолжала им. Ведь на небесах мы питаем друг друга.

Эпилог Там, где пролился свет

В 2016 году, в понедельник перед Днем благодарения, я вышла из нашей машины после поездки по знакомым улицам с серо-голубыми, крытыми гонтом домами и очутилась перед коттеджем недалеко от Нантакет-Саунд. Внуки, все пятеро, высыпали из авто, смеясь и подшучивая друг над другом, и разбирали свои сумки. Джо отпер дверь дома, и я глубоко вдохнула холодный воздух Новой Англии, прежде чем войти.

Год назад семья сбежала в Рим. Нантакет был еще одним местом, напоминавшим нам обо всем, что мы потеряли, как будто это была фотография, на которой вырезали лицо Бо. Я знала, как тяжело будет сюда вернуться, но в этом году внуки настояли. Наш День благодарения – это и был Нантакет. Они соскучились по маленьким магазинчикам, по кафе-мороженому, по традиционному пятничному обеду. Они хотели увидеть, как зажгут рождественскую ель, и побродить по мощеным улочкам. Они хотели быть вместе, чтобы снова почувствовать, что все нормально.

И мы с Джо согласились.

В доме дети разбежались по своим комнатам и стали подключаться с телефонов к вай-фаю. Они вытащили все наши любимые игры: шашки, карты, «Монополию». Они легко вернулись к старым привычкам. Я смотрела, как играют Натали и маленький Хантер, и удивлялась, как уже миллион раз до этого, глядя на Бо и старшего Хантера, какими сильными могут быть малыши.