Там и Здесь. Хранители рубежей

- Там люди. Не могу же я с медвежьей харей перед ними показаться.

Аргумент.

Но когда мы вывернули за угол и пошли к подземному переходу со многоговорящей буквой «М», я изумилась:

- Метро?? Мы идем в метро?

Миха кивнул.

- Самый удобный способ прокопать тоннель - воспользоваться уже готовым, - сказал он. - Это самая глубокая станция. Сейчас спустимся на семьдесят с гаком метров, а там и ещё глубже поедем.

- Сильно?

- Ещё почти восемьсот метров.

Я вытаращилась на него и чуть не споткнулась на ступеньках, пока спускались. К тому же налетела на какую-то крупногабаритную даму с пакетами. Дама смачно меня обругала и пошла дальше, а я спросила медведя:

- А нас не размажет? Это ж какое там давление должно быть?

Миха поморщился.

- На нас не действует никакое давление, - сказал он.

- Почему? - не унималась я.

- Потому что мы агенты АКОПОС, вот почему, - с легким нетерпением прорычал он. Видима мои научные вопрос его раздражали. Ладно. Он сказал, что силовой агент, а не научный. За умностями это к Соловью и Хрому. Второй отпадает сразу, а с Солом ещё можно найти общий язык. Хотя кто бы мог подумать. При первых встречах с обоими мне казалось наоборот.

Мы спустились на эскалаторе в самый низ и вышли к перрону. Я с энтузиазмом следила за людьми. Живут же они, входят и выходят в вагоны и понятия не имеют, что на самом деле творится вокруг них.

- И что дальше? - спросила я, когда поезд с шумом умчался в тоннель.

Миха указал на небольшую дверку с надписью «только для служебного персонала» между тоннелем и эскалатором.

- А нам вон туда, - сказал он.

Я напряглась.

- Разве пассажирам туда можно?

- А мы разве пассажиры? - гыгыкнул оборотень и, ухватив меня под локоть, повел к дверке.

К моему изумлению под натиском медведя дверь охотно открылась и мы вошли в небольшое помещение целиком из металлических пластин, с высоким потолком. Вместо дальней стены двери лифта.

Миха нажал на какую-то невидимую кнопку и створки лифта распахнулись, пропуская нас внутрь. Дальше я испытала самый невероятный спуск за свою жизнь. Лифт помчался вниз с такой скоростью, что я не успевала глотать и зевать, чтобы хоть немного облегчить заложенность ушей. Голова загудела, я вцепилась в лапу медведя, чтобы удержать равновесие. Миха понимающе кивал и подбадривал:

- Да я сам не люблю эти лифты. Нельзя что ли было сделать помедленнее? Куда торопиться-то.

Мы спускались целую вечность и к моменту, когда лифт остановился, я ощущала себя натуральной камбалой, которую расплющило водная толща. С ужасом ждала, какое же давление будет там, внизу, но когда двери лифта распахнулись и мы шагнули в такую же, как сверху, металлическую комнату, мне значительно полегчало.

Миха похлопал меня по плечу и сказал с отеческой заботой:

- АКОПОС позаботился. Они ж не хотят, чтобы агентов размазывало по полу. Мы им живыми нужны, хех.

Облегчению моему не было предела, а когда вышли из помещения, вообще забыла о недомоганиях, потому что передо мной раскинулся настоящий затерянный мир.

***

Сочная растительность, папоротники, лианы, пальмы, и тут же березы, клены и дубы. Моих биологических знаний хватило, чтобы понять - в одинаковом климате эти растения жить не могут. И все же вот они, передо мной. Кроме зелени, здесь какие-то крупные ярко-фиолетовые и розовые цветы, над ними носятся пикси и сыплют мерцающей пыльцой. В отличие от АКОПОСовских эти голенькие, но с очень длинными волосами. Вокруг деревьев густо пророс мох, а вперед тропинкой уходит ковер из клевера. Откуда-то слышны птичьи трели.

Я как деревенщина впечатленно завертела головой.

- Вот это да! Это как оно тут все так выросло?

Судя по довольному оскалу, Михе мое ошеломление понравилось.

- А вот так и выросло, - сообщил он. - Здесь много магии накоплено, так что растет все подряд. Почва жирная.

Я посмотрела на верх. Там темнота, но почему-то везде светло.

- А свет откуда? Растения не могут без солнца. Им фотосинтез нужен.

- Не знаю, какой им нужен синтез, - хмыкнул оборотень, - но здесь свет имеет внутреннюю природу. Приглядись.

Он указал куда-то вперед, я прищурилась, пытаясь найти, куда смотреть, и только спустя пару секунд поняла - медведь указывает в на воздух передо мной. А в нем будто мерцают крошечные солнца, меньше пылинки, и свет от них мягкий, плавный и совсем не слепящий.

Я обалдело похлопала ресницами.

- Это что такое?

- Говорю же, внутренний свет. Алекс лучше объяснит, но это навроде световых частиц. Они сами рождаются под слоем почвы, если им не мешать появляться.

- Круто, - честно сказала я.

- А то, - хохотнул медведь. - Ладно, пойдем дела делать.

Только мы шагнули на ковер из клевера, как дверь откуда мы только что вышли, снова открылась и следом вывалился Соловей. Немного взъерошенный, но его это даже красит - весь такой сразу плохиш-очаровашка. Жилетка распахнута, на загорелой груди поигрывают мышцы.

- О, а ты чего тут? - удивился Миха.

Сол отряхнулся, будто только что усердно валялся в пыли, и сказал, сдув со лба белую прядь: