Там избы ждут на курьих ножках...

Привстав с камня, на котором сидела, она ступила в воду, приложив руку козырьком, чтобы получше рассмотреть, что происходит на противоположном берегу. И ахнула, заметив, что медведица зацепила лапой ту самую сеть и тянет к себе, будто не с бухты-барахты обнюхивала берег. Хоть и порезана была сеть, и порвана местами, рыбы в ней застряло много. Манька тупо смотрела на медведей, убедившись, какой лакомый кусок им достался, сообразив, что зря бросалась в воду — могла бы так же вытянуть медведицу на берег.

Медвежата подошли к матери и, обнюхав ловушку со всех сторон, стали вытаскивать лакомство, пугаясь, когда рыбина била хвостом. И тут медведица, совсем как человек, стала показывать, как глушить добычу, как рвать сеть лапами и зубами, как бы играясь. А когда рыбы осталось немного, посмотрела на Маньку, встала на задние лапы и помахала ими, будто звала к себе — и сразу же отошла, направившись против течения, зазывая медвежат за собой, по пути еще высматривая ловушки.

Манька в недоумении смотрела то вслед медведям, то на Дьявола, то на костер…

Она крепко зажмурилась, ущипнула себя за ухо, открыла глаза, но ничего не изменилось.

— Зверь не человек, он видит не слева направо, а право и лево. Пойми, наконец, что мы умнее, чем думаешь о нас! — с горечью произнес Дьявол. — Тебе ведь не в деревню нужно. Как ты найдешь Посредницу, если все время идешь в другую сторону? Я уже устал ждать, когда закончится наша эпопея… Кстати, если идти вдоль реки, через недели две будет перевал, а за перевалом снова цивилизация. Люди везде живут! А если по проторенным дорогам, мы будет ходить всю жизнь! И дойдем ли? Там, Маня, уже все хожено-перехожено, и сто раз доказано, что со стороны дороги ужас какая охрана у Их Величеств! Если люди похвастать не могут, что повидали Их Величества, думаешь, тебе больше повезет?!

— Ну, а как я… — Манька колебалась. — Значит, вдоль реки пойдем, по течению? — спросила она, так и не придя в себя от пережитого и увиденного.

— Тебе решать! — ответил Дьявол и засмеялся. — Сними ты этот груз со своей шеи!

И Манька только сейчас заметила, что когда собирала котомку, забыла сунуть в нее котелок. Косынка развернулась, и котелок висел на спине.

Так случилось, что после того случая она не искала общества людей. Стало ей вольготно в лесу и звери ее не трогали. Даже мошки кусали для острастки. Будто своя стала. Сеть подобрали. Ужин, который они с Дьяволом устроили тем вечером, был бы для любого стола на зависть. Манька долго не спала, и смотрела в ночное небо, пока не вышла луна. А на следующий день проснулась другим человеком — на сердце было легко, будто камень упал. Правда, от добычи медведей досталось ей немного…

От реки с того времени уже далеко не отходили, следуя пути, который указал господин Упыреев. И часто на ночь закидывала сеть, обнаруживая утром небольшой улов, пока однажды на месте ее не оказалось. То ли медведь баловал, то ли течением унесло… А рыбу пекли в костре — и она заедала ею железный каравай, который только после того раза и начал уменьшаться в объеме. Ела она его каждый день — и на завтрак, и на обед, и на ужин.

Железо стирало ноги до кости, болели и крошились зубы, рука, в которой несла посох, отказывала ей — но было хорошо в лесу. Увидела, как велико государство, в котором благодатная земля лежала от края до края, и богата и щедра, когда по-доброму. Раньше еду покупала, а лес и река кормили ее бесплатно — грибами, рыбой, фруктами, орехами. Всего было в изобилии, и пока шли, успевали набрать достаточно, чтобы ужин был сытным. Научилась понимать травы: соленые были, и сладкие, и лечебные. И дикий мед имели про запас. Дьявол всегда знал, где пчелы его отложили. Он быстро научил ее зажигать костер, имея в руках лишь два камня, оберегая его по ночам. Ровно добрее стал, проявляя удивительное сострадание и объясняя на примерах звериные знаки и предупреждения. Научилась строить на ночь укрытия из веток.

Несколько раз попадались зимовья охотников и старателей — и тогда пополняли запасы соли, крупы, одежды. Искали люди золото и не гнушались браконьерством. Обнаруживая мешки с пушниной, Манька выносила их во двор, снимала высушенные шкуры, и все продукты, чтобы на зимовье нечего не осталось, обливала керосином и поджигала, чтобы труды хищной нечисти пропали даром. Оружие приводила в негодность. Капкан оставляла у порога, чтобы уж наверняка. И обязательно записку хозяину, что, мол, мы, Зеленый Мир, место ваше знаем, и каждый раз будем наведываться, проверяя взятые под охрану заповедные угодья.