Там, куда тебя не звали (СИ)

Жадно глотнув воздуха, подрываюсь на кровати. Раздаётся тихий звук удара, и мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что я нечаянно скинула с кровати Нагайну. Снизу слышится раздражённое шипение, но я не обращаю внимания. В конце концов, сама виновата, могла забраться в ноги и не на одеяло.

Закрываю лицо руками и сгибаюсь пополам, захлёбываясь слезами. Сон, но такой реальный. Или не сон? Или воспоминания, пропущенные через призму собственного восприятия? Северус Снейп и Лили Эванс. Я совершенно не помню, о чём был сон, но там были эти двое, и душу раздирает в клочья от необузданного чувства боли и ревности. Ревности… И горечи, обиды, разочарования, детского эгоизма. Хочется кричать, топать ногами, требовать и плакать: я никогда не буду значить для него столько же, сколько и Лили Эванс. Да что уж столько же, я и близко с ней не стояла. Да, я не видела почти никаких воспоминаний Северуса о себе, но то немногое, что видела, было разве что беспокойством за то, что я смогу оказаться его фамильяром и что об этом узнает Дамблдор.

Снова падаю на кровать, утыкаясь мокрым лицом в подушку. Так противно от самой себя — ревновать к погибшей девушке, но, чёрт возьми, ведь это действительно больно — знать, что тебя никогда не будут так любить. Что дорогой тебе человек видит в тебе максимум тень своей прошлой любви, ну и может, немножко какого-то мифического помощника. И всё.

И я тихо реву в подушку, не обращая внимания на взгромоздившуюся рядом змею, бессильно поддавшись ненависти к давно погибшей, но до сих пор ощущающейся Лили.

***

— Мисс, назад! — мужчина вскидывает палочку.

— Прочь с дороги, ты мне ничего не сделаешь, а мне туда нужно срочно попасть, — рычу я, продолжая наступать на пятящегося Антонина. Воздух разрезает истошный вопль, от которого мы оба вздрагиваем.

— Я не могу вас пропустить, нас обоих прибьют! — Долохов вскидывает руки к небу и бросает нервный взгляд себе за спину, словно в страхе быть услышанным.

— Ну, скажи, что я тебе угрожала, прорвалась силой, не знаю, придумывай что хочешь. — Я делаю очередной шаг вперёд. Змея на моём плече издаёт низкое шипение.

— Мисс Рунцис, да как вы не понимаете?! — Маг снова делает шаг назад, глядя на меня с нескрываемым отчаянием. Новый вопль, от которого по коже проходит мороз.

— Наг, быстрее! — жалобно вскрикиваю я, обращаясь к змее. Рептилия плавно соскальзывает с меня на пол, устремляясь к Пожирателю.

— Нет! — взвывает Долохов, шарахаясь к стене.

— Пойдём, скорее! — я наконец обхожу мага, со всех ног бросаясь дальше по коридору.

Поворот, высокие дубовые двери. Замираю, ощущая бешено колотящееся в висках сердце.

Боги, что я вообще делаю?

Но не делать ничего не получается. Невозможно знать и бездействовать.

Нерешительно касаюсь ручки и, с усилием толкнув дверь, проваливаюсь в темноту большого зала. Тошнотворный запах крови, пота, рвоты и мочи бьет в нос, заставляя болезненно сжаться желудок.

— Я сказал: круцио! — раздаётся звонкий голос, полный нескрываемого бешенства.

— Мой лорд, умоляю… — тут же вторит ему срывающийся шёпот, но почти сразу тонет в истошном вопле.

Нагайна проползает мимо моих ног, чуть задевая юбку. Реддл, обезумевший от ярости, даже не замечает нашего появления, полностью сфокусировавшись на рыдающем и корчащемся от боли Драко.

— Нет… Нет! Прекрати! — взвизгиваю я, перекрикивая младшего Малфоя. Страх и злость вскипают, заставляя бездумно ломануться вперёд.

Реддл оборачивается медленно, словно не веря тому, что видит.

— Опять ты? — его голос пробирает до костей. Секунда — и я оказываюсь припечатана к стене, удерживаемая одной рукой за горло. В висок упирается волшебная палочка.

— Так нравится играть в великомученицу, Рунцис? — голос Тома вдруг опускается до шёпота. — А если я решу подыграть? Скажем, запытаю у тебя на глазах твоего бесценного мага? Ты же должна чувствовать его боль, а?

Пальцы на горле сжимаются, от чего начинает плыть перед глазами.

— Они не виноваты в том, что Гарри сбежал, мальчик и от тебя сбегал, притом не раз, — задавленным фальцетом сиплю я, стараясь не смотреть Тому в глаза.

И вскрикиваю, дёрнувшись от боли. Конец палочки вдруг становится точно раскалённым добела, и Том, с остервенением надавив, медленно ведёт по коже. От боли закладывает уши и темнеет перед глазами. В нос бьет запах собственной палёной кожи. Не до конца осознаю, когда мучение прекращается, и я падаю на пол, плача от боли и жалости к себе, при этом старательно стараясь не касаться обожжённой щеки и губы.

Я ненавижу тебя, Том Марволо Реддл.

***

— Они сделали что? — чашка чуть не выскальзывает из моих рук, а я продолжаю тупо смотреть на замершую в дверях Нарциссу.

— Банк! Сейф Беллатрисы! — Кажется, что на последних словах женщина становится ещё бледнее.

Я перевожу тупой взгляд с Малфой на Нагайну и обратно.

— Но зачем?

— Мерлин, я не знаю! Он их призвал, Белс и Люца, в большом зале сейчас собрание!

Нарциссу начинает заметно потряхивать, я же суплюсь, пытаясь понять, что может случиться в ближайшем будущем.