Читаем Там, на неведомых дорожках (СИ) полностью

Колдовстворец состоял из одиннадцати башен, стоящих по окружности и соединённых высокими стенами. Как мы узнали чуть позже, в этих башнях жили ученики, с первого по десятый класс соответственно. А одиннадцатая башня служила входом и там проживала часть обслуживающего персонала - егерь, он же лесник, смотритель садов, привратник, пожарный, заведующий хозяйством, приставленный министерством охранник, и человек, обучающий малышню азам полетов на метле. Местные называли его "Ветродуем".




Крыша каждого строения имела свой, неповторимый, цвет или оттенок. Мы увидели коричневую, красную, бордовую, медную, бежевую, серую, практически черную, темно-зеленую, и других цветов черепицу.




В центре архитектурного ансамбля находилась внушительная и очень большая башня, в которой были и подвалы, и классы для учебы, и главный зал для приема пищи. Эта башня соединялась с остальными длинными переходами, так что сверху вся школа напоминала колесо с одиннадцатью спицами.




Между ними были раскиданы сады, находилось несколько теплиц, росли дикие растения, стояла пара десятков скамеек, несколько статуй и даже имелся фонтанчик.




Также в центральной башне проживали учителя и директор. Причем многие жили здесь со своими женами или мужьями и детишками.




Да и вообще, учеников здесь было примерно раза в три больше, чем в Хоге, а преподавателей и другого персонала насчитывалось чуть ли не под сотню.




И это мне кажется правильным - за детьми нужен глаз да глаз, и в Хогвартсе преподавателей на все не хватало, Филч за всем уследить не мог, а Хагриду все фиолетово, так как он и сам не вышел из инфантильного возраста.






Наша Башня Путешественников медленно опускалась, нацелившись на свободный луг недалеко от центрального входа в Колдовстворец.




День клонился к своему завершению. Заходящее солнце посылало прощальные лучи, и вся закатная часть неба была раскрашена в удивительную палитру розовых, сиреневых и красных цветов. Из Хогвартса мы отправились после обеда, а здесь уже вечер - похоже, разница во времени между двумя Школами не меньше пяти часов.




Мы высунулись в окна и старались ничего не пропустить. В стороне, на воде стоял "Летучий Голландец". Дурмстранговцы уже прибыли и опередили нас.




Чуть в стороне расположилась многочисленная, никак не меньше тысячи человек, толпа. Большую часть ее составляли ученики различного возраста, но и взрослых там тоже хватало. Многие махали нам руками, слышались приветственные крики.




Башня медленно коснулась земли, вздрогнула, и все затихло.




Первым вышел Крауч, за ним Снейп, а уж следом и мы потянулись, поставив Малфоя во главе нашего небольшого клина.




По случаю посещения другой школы, Британское Министерство не пожалело денег, заказало нам одинаковые красивые мантии и прочую одежду в одном общем стиле, с небольшими вставками с цветами факультетов. Получилось неплохо.




Мы шли по мягкой траве к встречающим нас людям.




- Школа Колдовстворец рада приветствовать своих гостей, - высокий благообразный старик, напоминающий своей внушительностью и неторопливостью Дамблдора, сделал шаг навстречу. - Я директор, Петр Григорьевич Салтыков, и я говорю вам всем - добро пожаловать!


- Бартоломеус Крауч, глава отдела международного сотрудничества Министерства Магии, - наш сопровождающий назвал своё имя и должность, пожал Салтыкову руку и представил Северуса Снейпа.




К Салтыкову подошла какая-то женщина из местных, а также старый знакомец - Игорь Каркаров. Стало ясно, что он, как и год назад в Хогвартсе, теперь и в Колдовстворце представляет Дурмстранг.




Мы стояли, и на нас с заинтересованностью поглядывала многочисленная толпа. Стало немного неловко, но уже в следующее мгновение к нам пробились несколько человек, и я узнал среди них Шуйского и Браге.




- Здорово, парни, - Мстислав широко улыбнулся. - Знакомые все лица!




Вместе с Браге они принялись пожимать нам руки, а потом оттащили всю нашу группу к себе, где мы принялись знакомиться. Имена следовали одно за другим - наши и дурмстранговцев, и почти никто и никого не запомнил. Так обычно и бывает, когда друг другу представляют большие компании.




Местные продолжали махать шарфами и флагами, поглядывая то на нас, то в небо.




- У нас тут полно знакомых и даже друзей, - сообщил Браге. - Вот пройдет официальная часть, и мы вас со всеми познакомим.


- Это хорошо, - кивнул Малфой.


- А что, еще никого нет? - я повернулся к Шуйскому.


- Нет, - он мотнул головой. - Мы прибыли первыми, вы - вторыми. Теперь ждем остальных.




Подошел Снейп и потребовал от нас вести себя тише. И едва мы немного успокоились, как из-за дальнего склона гор показались огромные журавли, которые влекли за собой что-то, напоминающее внушительную и очень красивую трехэтажную пагоду. Ее стекла отразили луч света, а большие красные шары, привязанные к углам здания, колыхались на ветру.




- Махотокоро. Это Махотокоро, - поползло по рядам.




Японскую школу узнали сразу - тем более, все знали, что она будет участвовать.




Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное