Читаем Там, на неведомых дорожках (СИ) полностью

Журавли мягко и плавно опустили пагоду недалеко от нашей башни и из неё стали выходить люди. Они были одеты в мантии, которые по своему фасону скорее напоминали кимоно. Цвет мантий был различный - от бледно-розового до золотого.




Как мы узнали позже, цвет мантий у японцев меняется, согласно полученным знаниям и силы мага. Самым почетным является золотой - в толпе людей с кимоно такого цвета было всего четверо. А вот если мантия "белеет", то это считается величайшим позором и говорит о том, что хозяин одежды изменил японскому кодексу волшебника и перенял незаконную практику, которая в Британии называется "Темными Искусствами".




Все японцы выглядели очень похоже, и были какими-то... мелковатыми, что ли.




Их делегацию возглавлял суровый, худощавый мужчина, даже скорее дедушка, с властным, немного жестким лицом и узенькой полоской усов. Кимоно у него было необыкновенно насыщенного золотого цвета.




- Школа Колдовстворец рада приветствовать вас, Макато Ито-доно*, - Салтыков, так же как и нас, приветствовал гостей на чистом, без акцента английском.




Японец вежливо наклонил голову и что-то сказал. Мы во все глаза смотрели на японцев, уделяя особое внимание девушкам - в своей одежде, перетянутые широким поясом-оби, с большими бантами на спине, и обуви, которая называется гэта и представляет собой простые сандалии на высокой деревянной подошве, они смотрелись необычно и мило. Девчонки улыбались, то и дело закрывая лица ладонями. Парни старались держать марку и выглядеть серьезно и невозмутимо.




Японцев отвели в сторону. Шум и разговоры ненадолго стихли, но вспыхнули с новой силой, когда прямо на поляне неожиданно материализовался огромный баобаб. Его мощный широкий ствол был толще нашей башни, а ветви раскинулись на треть неба. Не знаю, было ли это дерево на самом деле настоящим, но выглядело оно именно так. Я даже запах почувствовал - пыльной саванны и каких-то цветов.




Это прибыли последние гости - африканская Школа магии и колдовства Уагаду. Похоже, африканцы, как и мы, использовали для перемещения что-то похожее на портал. Хотя, если подумать, то все Школы пользовались порталами. Как-то я сомневаюсь, что японцев их журавли несли по воздуху несколько тысяч миль, или дурмстранговцы на своем корабле сюда именно доплыли.




Около одного из выступов баобаба приоткрылась широкая дверь, на миг мелькнули ступеньки и вот по ним уже спускаются африканцы - все веселые, улыбающиеся и смеющиеся, при этом черные и блестящие, как хорошо начищенные сапоги.




Девушки улыбались широко и так белозубо, что наши тоже не удержались и принялись их приветствовать. Все же есть в африканцах какая-то детская непосредственность и обаяние. В их группе я насчитал пятнадцать человек, и лишь пятеро из них были парнями. Десять девушек по внешнему виду четко делились на два основных типа - высокие и худенькие, словно тростинки, от них так и веяло грациозностью и природной красотой. Второй тип выглядел иначе - среднего роста, коренастенькие, с внушительными женскими достоинствами. Эти производили основательное и серьезное впечатление. Такие, если проклясть не получится, могут и силой задавить!




Ученики Уагады были одеты очень ярко и пестро. Их одежда больше напоминала халаты - она была просторная, практически до земли, и поражала воображение буйством цветов и красок. У многих девушек на точеных шеях висели массивные бусы, а в ушах раскачивались большие серьги.




Африканскую делегацию возглавляла серьезная женщина очень и очень внушительных достоинств. Казалось, что вместо грудей у нее два арбуза, а задница больше напоминала корму грузового судна. Причем, несмотря на такие героические пропорции, все вместе это смотрелось нормально - для тех, кто любит таких крупных женщин.




Мужчины, те, что были уверены в себе, поглядывали на нее с явным восторгом.




- Номуса Мане, рады вас видеть, - Салтыков изящно взял ее за руку и поцеловал воздух над тыльной стороной ладони.


- Пьетр, - грудной и густой голос африканки звучал мягко, чуть гортанно. - Мы так давно не виделись!


- Ого, ну и тетка! - потрясенно прошептал один из близнецов Уизли.








Официальная часть закончилась. К тому же, дело было под вечер, и мы немного продрогли. Колдовстворец находится где-то на Южном Урале, высота здесь примерно соответствует уровню Хогвартса, так что в середине октября, да еще и под вечер, становилось прохладно.




Огромной толпой мы отправились в местную Школу.




- Это башня называется Привратной, - сообщил нам ученик Колдовстворца Глеб Дворцов - среднего роста, белобрысый парень примерно шестнадцати лет. Он являлся дальним родственником Шуйского. Мстислав нас уже успел познакомить, и теперь парень вместе со своими друзьями шел вместе с нашей группой, попутно объясняя интересные моменты и отвечая на вопросы.




Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное