Там, откуда ушли реки

Сейчас я вижу, как на солнышке греются стрекозы. Они поворачиваются к его лучам боком. Летом в очень сильную жару стрекозы, наоборот, если нет тени, принимают такое положение, при котором тело меньше всего освещается солнцем. В это время их поза очень своеобразна. Стрекоза высоко поднимает брюшко, будто целится его кончиком в дневное светило. Одинокая кобылка совсем легла на бок и отставила в сторону заднюю ногу. Легла на бок черная оса-помпилла, ее одежда способствует прогреву. Немного погревшись на солнышке, она продолжает свой неугомонный бег, на ходу размахивая темными крыльями.

Но днем, когда тепло, стрекозы весело реют среди саксаула. Прилетают они в пустыню издалека, с озера, за добычей. Им, отличным летунам, ничего не стоит дальняя прогулка от мест рождения. Но как только парочка стрекоз находит друг друга, они летят вместе к Балхашу, чтобы там отложить яички, опустив их в воду.

Отвлекся, загляделся на муравьев, фаланг и ящериц, потерял точное направление. Далеко ушел от бивака. Хорошо, что на небе солнце, можно по нему ориентироваться. Но оно не стоит на одном месте. С тревогой разглядываю через бинокль местность. Он почти бесполезен. Горизонт колышется в струйках теплого воздуха. Но вот поползли тучки, подуло прохладным ветерком, прояснился горизонт. Далеко увидал темную точечку — нашу машину. Совсем не там, где предполагал.

Мы остановились в солончаковой пустыне. В этом месте она поросла тамарисками, солянкой анабазис, серой полынью и другими травами пустыни. Но едва я съехал с проселочной дороги в сторону, как почувствовал, что мотору тяжело, колеса погрузилсь в пухлый слой солончака, покрывавшего землю.

Пока мои спутники разбивали бивак, я направился на разведку вперед по дороге. На ней всюду виднелось множество кучек свежевынесенной наружу земли. Это трудились муравьи. Вне дороги нигде не виднелось следов столь оживленного подземного строительства. Муравьи — эти маленькие труженики пустыни — заботились о своем жилище.

Здесь недавно прошел небольшой дождь, а когда земля увлажнена и легко поддается челюстям, муравьи спешат расширить свои жилища. Все это было мне известно. Но чтобы муравьи столь явно предпочитали для своих поселений дорогу — было ново. Впрочем, в густых зарослях кустарника, в приречных тугаях рек Средней Азии, а также в суровой северной тайге муравьи любят селиться вдоль лесных дорог, особенно малоторных. По ним легко отправляться на охоту, навещать соседние и родственные муравейники.

Строительством подземных сооружений занималось несколько видов муравьев. В спешке таскали наверх землю крошечные пустынные тапиномы. Они проспали все жаркое и сухое лето и пробудились только осенью. Копали землю муравьи проформики, бегунки, жнецы и кардиокондили. Особенно много здесь было гнезд молодых, зачаточных: молодые матки — основательницы будущего большого общества — явно предпочитали селиться на дороге.

Загадка предпочтения муравьями дороги разъяснялась легко. На пухлом солончаке очень трудно сохранить вход в жилище, а также поверхностные подогревочные камеры. Очень уж рыхл верхний слой земли и толщина его немалая, около 10–12 сантиметров. Вся большая солончаковая пустыня покрыта таким пухлым одеялом. На дороге же земля уплотнена, и здесь отличнейшие условия для жилищного строительства.

Еще я увидел норки личинок жуков-скакунов. Только на дороге они и смогли устроить идеально вертикальный ход, заканчивающийся небольшой, едва заметной плоской вороночкой снаружи. Тут же поселились в своих норках и солончаковые сверчки, запечатав дверку аккуратной крышечкой. Наверное, летом здесь еще много пчелиных и осиных норок. Сейчас же их не найти, так как строительницы, закончив свои дела, погибли. Осенью им нечего делать, нет цветов, на которых можно было бы подкрепиться нектаром. Но в их норках, невидимых, скрытых под землей, осталось потомство — личинки в ячейках. Сейчас они, сонные, дремлют, дожидаясь далекой и влажной весны.

И еще какой-то житель пустыни понарыл норок, выбросив наверх землю небольшими рыхлыми цилиндриками. Ветер гуляет по пустыне и кучки земли, вынесенные наружу старательными землекопами, раскатывает по дороге. Я приготовился их фотографировать, но мешочек из-под фотоаппарата, подгоняемый ветром, помчался по дороге будто живой. Пришлось его догонять и ловить. Снял на бегу с себя шляпу — и она умчалась.

Кто же таинственный жилец подземелий?

Рыть его норку нелегко. Петляет из стороны в сторону, не идет прямо в глубину. Видимо, хозяин ее приготовился зимовать и наделал колеи, чтобы ранней весной не залило его ходы жидкой грязью да водой. Трудно раскапывать такие норки — они легко теряются. Наконец добрался до конца. А там сидит светлая, блестящая, будто тщательно отполированная и покрытая лаком, личинка жука-чернотелки.

Так вот кто повыбрасывал наружу землю маленькими цилиндриками!

Не случайно у нее такие крепкие черные челюсти, мощная голова, да гладкое, узкое, почти цилиндрическое тело! Под землей таким вольготно!