Там, у края неба (СИ)

— То это ничего не значит!.. — не дала мне договорить герцогиня. — Если вы хотите знать мое мнение по этому вопросу, то я бы посоветовала горе-папаше немедля спалить эти письма, и никому о них не говорить! И уж тем более ему не стоит выставлять себя на смех, пытаясь при помощи этих бумажонок привлечь Валентайна к ответственности. Могу поспорить на тысячу золотых, что эти письма написаны вовсе не рукой этого ловкого молодого человека. Скорей всего, тяжкий труд сочинительства возложили на одного из приближенных сына герцога Малк. У Валентайна, без сомнений, имеется слуга, обладающий красивым почерком, и именно этот слуга пишет такие вот любовные послания под диктовку, хотя, скорей всего, придумывает их самостоятельно. Не надо обладать особой проницательностью, чтоб понять — предъявление этих писем может вызвать смех и никакого сочувствия к обманутой девице, ведь выяснится, что в действительности она вела переписку не с господином, а с его слугой!

— Ничего себе!.. — ахнула я. — Судя по тому, что мы сейчас услышали, высокой моралью Валентайн не блещет!

— Есть такое дело… — горько усмехнулась герцогиня. — Семейку Малк так легко не прихватить — там папаша здорово поднаторел в подковерных играх! Так что, дорогие мои, в самое ближайшее время ждите в гости господина Клийф. У него сейчас безвыходное положение — если Розамунда в самое ближайшее время не выйдет замуж, то доброе имя его семьи окажется под угрозой, а ведь там, кроме этой безголовой клуши, имеются еще дочери. Правда, до Розамунды еще долго не дойдет, в какую беду ввела семью ее глупость, но отец семейства хорошо понимает размеры грядущей катастрофы.

Герцогиня оказалась права. Не прошло и получаса, как пожаловал господин Клийф, пожелавший побеседовать с Патриком. Отказать во встрече было невежливо, и потому дорогой супруг не стал нарушать правил приличия, и согласился встретиться с несчастным отцом. Излишне говорить, что мне очень хотелось узнать, о чем пойдет речь, хотя и так понятно, что он будет уговаривать Патрика изменить свое решение насчет разрыва помолвки. Конечно, подслушивать неприлично, но любопытство оказалось сильней меня, и потому я устроилась в кресле, стоящем неподалеку от кабинета Патрика. Дверь была прикрыта не очень плотно, и можно было расслышать то, о чем говорят мужчины.

… — Нет, господин Клийф… — донесся до меня голос Патрика. — Простить или нет — это каждый решает сам. Разумеется, при большом желании простить можно, вопрос в другом — как с этим жить? Мне кажется, что доверие уже не восстановить, а это частенько бывает началом конца даже в семейной жизни, а у нас была всего лишь помолвка.

— Поймите же, что моя дочь просто очень неопытна в жизни, и, увы и ах! по своей наивности доверилась редкостному проходимцу!

— Это часто бывает, смиритесь.

— Как вы можете такое говорить?! Да кто ошибок-то не делает?!

— Согласен, мы все несовершенны.

— Конечно! Несчастную девочку следует понять, и не сомневаюсь, что со временем вы ее сможете простить!

— Меня больше интересует другое: как простив один раз, далее не съехать с катушек и не стать параноиком? Ваша дочь даже не скрывает, что не любит меня, и никогда не любила, зато от другого человека она просто без ума! Каюсь — в отношении нее я тоже испытываю определенное разочарование. И как же после этих признаний вы представляете наш брачный союз? Это будет жизнь двух людей, которые вынуждены влачить безрадостное существование друг с другом. Вопрос: для чего все это нужно? Повторяю: трудно, практически невозможно, жить без доверия. Возвращаешься домой, и не знаешь, что тебя там ждет… Давайте назовем вещи своими именами: я вступил в светский брак, Розамунда полюбила другого человека…

— В жизни всякое бывает, каждого может попутать нечистый. Что бы ни произошло, но свадьбу отменять не стоит! И не сомневайтесь — если понадобиться, я за шиворот притащу свою дочь в храм!

— Вот уж что мне совсем не надо, так это супруга, которую едва ли не волоком и против воли тащат к алтарю! Даже представлять не хочется, какая у нас может быть семейная жизнь! Если я правильно понял, ваша дочь настолько влюблена в господина Валентайна, что не может быть и речи о браке с другим человеком. Если даже мы с Розамундой и вступим в брак, то она по первому зову побежит к любимому человеку, и будет выполнять все его просьбы. Сами подумайте — для чего мне нужна такая головная боль?

— Но ведь вы же любили мою дочь! Не отрицайте, все знают, какие трепетные чувства вы испытывали по отношению к ней! Ну, а если любишь, то один раз простить можно — все мы не без греха!

— Хотите прямо? Извольте. Я не сомневаюсь, что в браке Розамунда вряд ли будет сохранять мне верность.

— Зачем так думать? Вначале надо пожениться…

— А я вам еще раз повторяю: хорошие отношения строятся на доверии, а какое тут может быть доверие, если знаешь, что человек тебя предал?

— А разве вы не предали мою дочь? Нашли себе какую-то девицу из провинции… Разве это порядочно? И после этого вы еще смеете осуждать мою дочь?!