Там, вдали, за…

— Уж и не знаю, успеем ли к Годовщине, Борис Семенович, — вздохнул редактор. — Больно заказов много, и всем срочно — давай, печатай! А мощности у нас, сами знаете, какие, да и бумага…

— А что — бумага? Небось, Льву Толстому сразу бы бумагу нашли! — оскорбился Гулькин.

— Так то — Толстой! — Вякнул было редактор, но писателя уже понесло.

— Понимаю. Безухов, Наташа Ростова… Ну, как же, князья! А ведь они даже во сне мороженой конины не ели. И это, по-вашему, зеркало народной жизни? Роман-эпопея? Компот это сливовый, а не роман!

Словом, высказал все, что думал, да так, что редактора слегка зазнобило. Он пообещал поискать резервы… и чудо! Резервы и в самом деле нашлись. При этом редактор честно признался, что издать больше тысячи экземпляров вряд ли получится, да и то исключительно по старой дружбе. («Сколько лет уже вас знаю!») Зато пообещал на обложку золотое тиснение, чем Гулькина к себе и расположил.

Старую дружбу писатель в тот же вечер подкрепил бутылочкой хорошего вина. Дело того стоило, это я и по себе знаю. Помню, помню я запах типографской краски и казеинового клея, нежный хруст открываемой книги и вкрадчивый шорох свежеотпечатанных страниц! А вот какое вино я тогда пил — не помню. Выскочило из памяти! Может, «Агдам»? Нет, скорее всего, портвейн «три семерки». Это ведь только классики «Мадеру» в издательствах пьют…

Эх, да что там — «Агдам»? Что — «Мадера»? Разве только с редактором посидеть. Вот мэр Дурин, так тот даже в комсомольцах «Агдам» не пробовал. В один из первых дней октября мэр сидел у себя на кухне (24 кв. м), пил коньяк «Три звезды» и беседовал с одним приятным человеком. Не важно, где и кем этот приятный работал, а важно, что именно этот приятный умел. Умел же он многое, в том числе и доверительно беседовать по душам, а также давать весьма ценные советы.

— Сюда бы Костю Навродина! — мечтательно вздыхал приятный над лимоном, щедро посыпанном сахаром. — Вот бы кто вам помог, так помог. Гений, а не человек! Я давненько за ним присматриваюсь.

— Кто этот Костя? — быстро спросил мэр. — Не знаю я никакого Навродина!

— Что? Вы Костю Навродина не знаете? Ну, Аркадий Филиппович, это уже слишком, — Сидевший за столом рассмеялся, но негромко, в пределах приличия. — Вот как вас, оказывается, Монумент-то наш расстроил!

В любом деле найдется свой гений, в каждом городе отыщется свой Наполеон. Гражданин Навродин Константин Иванович (можно просто Костя), был одновременно и тем, и этим. Так его за глаза в Городе и называли: «Наш гениальный Наполеон».

Признаться, ничего особенного в Константине Ивановиче не было. Про таких говорят: «серединка на половинку». Роста — маленького, образования — средненького… Словом, плюнуть и растереть. Если что и восхищало в Навродине, так это его непомерные амбиции, многократно усиленные дьявольской изобретательностью и отчаянным везением карточного игрока.

Вы что-нибудь про «Супер-инвест» слышали? Была когда-то такая компания, предлагавшая куда-то что-то вложить, да побыстрей, пока другие туда не вложили. Ну, как же, как же!.. До сих пор помнят в Городе рекламные плакаты, на которых изображен был некий, весьма довольный всем, гражданин с денежной пачкой неописуемых размеров. Броская надпись гласила: «Чтоб ты жил на такую зарплату!» И тут же адрес, куда надлежало за этой зарплатой приходить.

Да, было, было… И длиннющие очереди у дверей «Супер-инвеста», и зарплаты, которые там якобы выдавали. Журналист Вертопрахов, тогда еще отнюдь не Серебряный, и тот умудрился здесь своё получить. Били его не долго, но сильно — свернутой в трубочку газетой, где журналист накануне пропечатал большое интервью с Навродиным, под лихим заголовком: «Эх, озолочу!».

Потом «Супер-инвест» как-то вдруг захирел, скукожился и закрылся, а Навродин мгновенно исчез, причем далеко и надолго. Ходили слухи, что якобы видели Костю в Пермской области, в колонии строго режима, кажется, в 7-м отряде, и что вроде бы он там был весь в законе, да и вообще… Но это уже, извините, сплошные выдумки. Ни в какую Пермь Навродин не ездил, да он и места такого на карте не знает, а отдыхал Костя в Баден-Бадене, где между рыбалкой и прогулкой написал одну поучительную книгу — «Как я однажды целый Город пятью хлебами накормил». Не читали? И правильно: длинно, скучно, неинтересно. Да и что, извините, хорошего гений может написать?