Там внизу, или Бездна

Пред лицом потрясенного священника угрожает он смертью стоявшему на молитве Жану ле Феррону, прерывает богослужение, и присутствующие спасаются бегством. Жиль волочит в замок ле Феррона, который молит о пощаде, приказывает опустить подъемный мост и силой завладевает укреплением. Пленника увозят между тем в Тиффож и ввергают в подземную темницу.

Этим он преступил обычное бретонское право, воспрещавшее сеньору выступать с войском без согласия герцога, и одновременно содеял двойное святотатство, надругавшись над святостью храма и учинив насилие над Жаном ле Ферроном – духовным клерком, входившим в состав иерархии церкви.

Узнав об учиненном преступлении, епископ склоняет наконец все еще колеблющегося Иоанна V двинуться против мятежника. Один отряд нападает тогда на Сэн-Этьен, и Жилк покидает замок, скрывшись вместе со своим малочисленным войском в укрепленное поместье Машекуль. Второй отряд осаждает Тиффож. Прелат собирает тем временем улики, ускоряет следственное производство. Развертывает деятельность чрезвычайную. Посылает комиссаров и уполномоченных во все селения, где исчезали дети. Покидает свой нантский дворец, сам объезжает деревни, собирает показания жертв. Решается, наконец, заговорить народ, на коленях он молит святителя о покровительстве, и, возмущенный обнаруженными им жестокими злодействами, клянется епископ, что свершится правосудие.

Месяца было довольно для окончания всех следственных допросов. Публично возвещает Жан де Малеструа грамотою «infamatio» Жиля и по соблюдению всех уставных требований канонического судопроизводства издает приказ об аресте.

В этом указе, составленном в виде пастырского послания и данном в Нанте 13 сентября в лето от рождения Спасителя 1440, он перечисляет приписываемые маршалу преступления, потом увещевает духовных чад своей епархии выступить против злодея, обезоружить его.

«А потому повелеваем мы вам настоящим нашим посланием, всем вам и каждому из вас в отдельности, не медля и без колебаний, не полагаясь друг на друга, не рассчитывая на старания других, призвать на суд наш, на установленный суд соборной вашей церкви в четверг, 19 сентября, в день праздника Воздвижения Святого Креста, Жиля, благородного барона де Рэ, подвластного нашему могуществу и подсудного нашим учреждениям, равно как призываем мы сами его в настоящем нашем указе предстать пред правосудие наше и ответствовать за тяготеющие над ним преступления. Исполните приказание наше, и да потщится исполнить его всякий из вас».

На следующий же день капитан конной стражи Жан Лобе, действующий именем герцога, и облеченный епископскими полномочиями Робэн Гильоме – нотариус – показываются под охраной небольшого отряда перед замком Машекуль.

Что творилось в это время в душе маршала? Имея слишком малочисленный отряд, чтобы устоять в открытом поле, Жиль мог тем не менее защищаться за укрывавшими его стенами, но он, однако, сдается. Бежали его всегдашние советчики Роджер де Бриквиль, Жиль де Силле. Он остался вдвоем с Прелати, тщетно пытавшимся спастись.

Обоих их заковывают в цепи. Робэн Гильоме обыскивает крепость сверху донизу, находит обгорелые кости, пепел, который Прелати не успел развеять в отхожие места и рвы.

Под градом проклятий и воплей ужаса ведут Жиля и слуг его в Нант и заточают в замок Новой Башни.

Все это, в общем, довольно туманно, размышлял Дюрталь. Если верны наши прежние сведения, изображающие маршала смелым храбрецом, то как примириться с тем, что он выдал свою голову, не оказав ни малейшего сопротивления?

Или изнежили, сломили его развратные ночи, подточили чудовищные утехи святотатства, подавили и растерзали муки совести? Утомился ли он такой жизнью и предался на волю судьбы, жаждя кары подобно многим злодеям? На это нет ответа. Или убежден был, что высокое положение его обеспечит ему неуязвимость? Или, наконец, рассчитывая на продажность герцога, надеялся обезоружить его подкупом в виде поместий и лугов?

Все допустимо. Ничего также нет невероятного в том, что он знал, как, страшась раздражить дворянство герцогства, колебался Иоанн V, прежде чем внять доводам епископа, двинув против маршала войска, окружить и схватить его.

Несомненно одно, что источники обходят вопросы эти молчанием. Худо ли, хорошо ли, но я, в общем, уложу их в свою книгу, думал Дюрталь. Но теперь предо мной встает сам процесс; по-своему, с точки зрения уголовного судопроизводства, не менее туманный и трудно объяснимый.

Два отдельных судилища образуются тотчас же, по заточении в тюрьму Жиля и его сообщников. Одно духовное, для суда над преступлениями, подлежащими ведению церкви, и другое светское, для суждения о злодеяниях, подсудных власти государства.

Светские судьи, в сущности, почти не участвуют в разрешении этого процесса. Ради соблюдения формы они назначают проверочное расследование и выносят смертный приговор, от которого церковь воздерживается.

Судопроизводство духовное продолжалось один месяц и восемь дней, а судилище светское исчерпало все свои действия в сорок восемь часов.