Там за Гиндукушем

Фон Пенк, начал большую работу по организации в Исфахане ряда торговых представительств ведущих немецких фирм. Дело пошло. С вождями курдских племён удалось договориться, как этому не пытались помешать английские и русские дипломаты в Тегеране. Немецкий бизнес и без шах-ин-шаха нашёл своё место в торговом обороте Персии. Ему не смогли помешать ни русские казачьи полки, ни военные подразделения Британской Индийской армии. Казаки были связаны собственными проблемами защиты русский поселений на севере Персии. С англичанами пока проблем не было. Баланс сил был найден. Немецкий поселок строился на земле, выкупленной за серебро и золото, нашедшее своё место в расписных сундуках новоявленных персидских демократов – депутатов городского управления – эджумена, вождей и ханов курдских племен бахтиаров и шахсевенов. Соответсвенные купчии были составлены и подписаны на трёх языках – фарси, немецком и, на всякий случай, английском. Скреплены печатями, подписями и чернильными отпечатками пальцев. Подлинники документов отправлены в МИД Германии, копии – в Генеральное консульство Дойче Кайзер Рейха в Турции. Отдельный пакет был отправлен в Берлин в адрес «Общества за немецкую колонизацию». Фон Пенк был уверен, этому обществу суждено великое будущее – государственный статус Министерства Кайзер Рейха по делам колоний и поселений. Так же, как и безымянным, пока, немецким поселениям в Персии. Сегодня они – просто база, разменная карта в Большой игре. Завтра – полноценная немецкая колония под защитой Германии! Разве Британия в один день получила свои нефтяные промыслы Персидского залива «на вечные времена»? Сначала они выкупили пустынные прокалённые солнцем безжизненные берега у местных туземных вождей. Это исторический прецедент.

У Германии тоже есть и собственные колониальные амбиции, и собственные прецеденты освоения новых колоний. Разве «Железный Канцлер» генерал-фельдмаршал Отто Эдуард Леопольд Карл-Вильгельм-Фердинанд герцог фон Лауэнбург князь фон Бисмарк унд Шёнхаузен не объявил на весь мир о том, что частные владения немецких коммерсантов под защитой немецкого государства?! Тому подтверждения – имена бременского коммерсанта Адольфа Людеритца – отца-основателя Германской Юго-Западной Африки, Германского Того; предпринимателя Адольфа Вёрмана, положившего к основанию Рейха Германский Камерун; Карла Петерса – Германскую Восточную Африку; братьев Клемента и Густава Денхардт – африканское княжество Виту. Придёт время, русским и англичанам придётся, если не покинуть Персию, но серьёзно потесниться. В немецких поелениях Ирана немецкий порядок – гражданская и воинская повинности, немецкие кирхи, почты, школы, библиотеки. Взаимовыгодное сотрудничество с местными властями.

Случалось, бывали неприятности вроде последней. Банда шахсевенов ограбила караван с безобиднейшим грузом велосипедов и автомобильных шин, направлявшийся к Боланскому перевалу. Погиб сопровождающий. С разбойниками разобрались своими силами. Приняли меры, усилили охрану. Увеличили мзду индо-британским пограничникам на перевалах. Подняли цену на товары. Восстановили равновесие.

Если не знать, какой ценой оно достигнуто.

У всякого героя есть собственная Ахиллесова пята.

Была таковая и у Вольфганга фон Пенка. Больное место. О нём в Персии и знать никто не мог. Однако, фон Пенка этим словом можно было не только лишить душевного комфорта, но привести в бешенство. Услышав это слово, Вольфганг фон Пенк сразу вспоминал, что он не более, чем фендрих по имени Клаус Пенк, сын немецкого портового грузчика и прачки, сирота, приютская «вошь» с двенадцати лет.

Этим словом было «грюнвальд».

***

Июля 13, 1912. Исфахан.

«Грюнвальд»!

Это слово, приснившееся на рассвете нового дня, подняло Кудашева с постели лучше английского будильника. Протер глаза, потряс ладонями, покрутил головой, прогоняя остатки сна. Повторил негромко вслух:

– Грюнвальд…

Проснулся и Гагринский. Высунулся из марлевого полога:

– Звали меня, доктор Джон? Что-то сказали?

– Нет, Саймон. Спите, еще рано.

Набросил на себя лёгкий халат. Прошёл в душ. После душа, не вытираясь, в лабораторию, в свой кабинет. Взял с книжной полки «Немецко-английский военный разговорник», полистал его. Увы, «грюнвальда» не нашел. Нужен словарь потолще. Где-то здесь был! Вот он. Нашёл. Прочитал перевод на инглиш. Задумался.

Слово, как слово. Ничего особенного. На немецком языке, всего лишь «зелёный лес». Дело не в слове. Дело в том, что стоит за этим словом. Насколько это слово общеизвестно и значимо, если немец, услышав «грюнвальд», остановил казнь и с риском для жизни своего подчиненного предоставил Войтинскому право на поединок, передал ему свою собственную саблю?! Или здесь что-то личное? Неужели Войтинский и немец были знакомы раньше? Нет, маловероятно. Стоп, ещё раз! Войтинский и немец… Поляк и немец! Так, теплее, теплее. Точно, за этим словом что-то стоит очень весомое. Что? Сленг? Брань в переносном смысле? Фольклор? Историческое событие? Что? Что?!