Там, за зорями. Пять лет спустя

За окном непроглядным мраком их обступала октябрьская ночь. Ветер, качая деревья в саду, царапал ветками о старую шиферную крышу веранды. В грубке трещали дрова, мерно отсчитывали минуты настенные часы. Родные стены бабушкиного дома ограждали их от всего мира, знакомые предметы интерьера, замерев, смотрели на них со всех сторон. Уютом, покоем и умиротворением дышало все вокруг. И Злата, беззаветно любя этот дом, любила такие вечера, когда они были втроем с Машей и Лешей.

Но сегодня, подобрав под себя ноги и прижавшись щекой к Лешиному плечу, девушка, ощущая, как его пальцы легонько поглаживают ее плечо, не чувствовала прежнего умиротворения в душе. Наоборот, то и дело поглядывая вокруг, она чувствовала некий дискомфорт, как будто уже и не принадлежала этому дому, этим родным ей людям. Как будто она была чужой здесь и не принадлежала даже себе, не то чтобы им.

Более того, хотелось вскочить и бежать отсюда без оглядки. Эта мирная домашняя обстановка, этот вечер в кругу семьи причиняли боль. Машка и Леша еще не знали, что все уже закончилось, все теперь ненастоящее. Она все разрушила. Сомнения и страх с новой силой нахлынули на нее, разъедая душу. Тревога уничтожала мир и покой, которые жили в ее душе. Сейчас она знала, что скоро от них не останется и следа, но по-прежнему не представляла, как сможет разрушить мир и покой в душе Блотского, признавшись в своем предательстве. Как сможет разбить его сердце, разрушить его жизнь? И как сможет себя лишить этой жизни, став одинокой?

О Витале она старалась не думать, запрещая себе это, понимая, что если только начнет, будет еще хуже, еще горше. Злата сидела, не шевелясь, смотрела на Машку, улыбалась, а мыслями была не здесь. Замирая от страха и тревоги, она малодушно думала, а не лучше ли было все же сделать аборт и оставить все так, как есть, сохранив тем самым семью и не потеряв Дороша. И хотелось завтра же с утра ехать в женскую консультацию, чтобы покончить с этим навсегда.

Может быть, Злата и побежала бы, если бы не чувствовала подсознательно, что аборт не решит проблемы. Жизнь снова делала крутой вираж, неся с собой боль и потери, но для равновесия что-то даря взамен.

Всю следующую неделю, лежа ночами без сна, Злата обещала себе утром все сказать Леше, а там будь что будет. Но наступало утро, она готовила завтрак, Леша отвозил Машку в школу, потом она занималась обычными повседневными делами, обсуждала рабочие моменты с Ириной Леонидовной и рекламную кампанию с PR-менеджером издательства. Что-то записывала, помечала, репетировала за фортепиано, просматривала материалы госэкзаменов, которые тоже были не за горами, обсуждала все это с Лешей, заходила к своим старушкам, выслушивая последние новости, но тревога и напряжение не отпускали ни на минуту.

Что бы она ни делала, отвлечься от главного не получалось. Разговаривая, слушая, она была погружена в себя, в свои тревоги и страхи. Каждую ночь она обещала себе поговорить с Лешей и каждый день откладывала этот разговор. Будучи от природы девушкой жизнерадостной, веселой, оптимистичной и деятельной, Злата тяготилась собственным подавленным состоянием, непроходящей тревогой и страхами и хотела бы избавиться от этого, да не получалось.

В конце концов, и Леша заметил, что с ней что-то не так. С момента ее возвращения он не слышал веселого, задорного смеха жены и разговоров обо всем на свете. И вся ее искрометность, бурлящая деятельность, которым он всегда поражался и которыми гордился, как-то померкли. Злата все так же что-то делала, чем-то была занята, старалась жить, как прежде, но делала это машинально, по привычке. Мыслями же она была далеко…

Всю неделю после ее возвращения Блотский видел, каким задумчивым и отрешенным иногда становится ее взгляд. Злата как будто куда-то уплывала…

Что-то случилось с ней. Что-то тревожит, мучает ее, но что, она не говорит. Иногда, просыпаясь среди ночи, Леша слышал, чувствовал, что жена не спит. Лежит тихонечко на самом краю кровати, о чем-то думает, что-то для себя решает… И эта ее обособленность, отстраненность в их общей постели больше всего испугала парня, заставила всерьез забеспокоиться, задуматься над происходящим. В одну из таких ночей Леша понял: что-то мучает Злату. Все годы их супружества жена никогда и ничего не скрывала от него. Хорошее ли это было, плохое, Злата всегда делилась с ним. Касалось ли это деревни, родителей, ее творчества, да и просто житейских мелочей, девушка рассказывала ему, ей важно было его мнение, пусть и не всегда она прислушивалась к нему.