Тамада

— Что вы, какой же из меня докладчик? — стала отнекиваться Тушох. — Вон ведь сколько тут ответственных работников! Это их дело — доклады. А я как думала, так и сказала. Многое за эти годы в душе накипело. Но думаю, в словах моих только правда была.

— Что верно, то верно. Вы от души говорили, Тушох.

После партсобрания все направились в школу. Клубное помещение было ветхим, со щелями в потолке и крыше, куда задувал холодный ветер, да и не могло оно вместить всех колхозников.

По дороге первый секретарь райкома Амин Гитчеев, выбрав момент, высказал свое неудовольствие Бекболатову:

— Слова словами, но Жамилят — женщина. На новой работе ей будет ох как трудно. И ляжет этот гнет на нашу шею.

— Эта женщина, которой ты не доверяешь, с успехом могла бы заменить и тебя на твоем посту, — отрезал Бекболатов.

— Будет сделано, как хотите. Но с колхозным хозяйством она не управится. Это я точно знаю.

— Посмотрим.

— Будет сделано. Но пока будем смотреть, колхоз развалится.

— Хуже, чем сейчас, не будет. Кстати, за колхозные дела райком тоже в ответе.

— Будет сделано, — не к слову ответил Амин Гитчеев. Был он удивлен и раздосадован. Выступление Тушох показалось ему слишком резким и обидным. Как она разболталась в присутствии высокого гостя! Дай такой власть, так она действительно, чего доброго, заставит всех мужчин люльки качать... фигурально выражаясь.

Удивило Амина Гитчеева и то, что сегодня на собрание сошлось как никогда прежде много народу. Объяснял себе: «Уже прослышаны, кого прочат в председатели. Женщину! Хоть и уроженку аула, но жен-щи-ну! — И ухмыльнулся. — Пришли смотреть на неслыханное чудо, будто в цирк, в зоопарк собрались...» Даже древние старики — и те пришли. К добру или к худу? Бекболатову легко говорить, а работать с нею будет он. Если колхозные дела пойдут хорошо, вся слава — ей, ну а если плохо, — а пойдут они наверняка плохо! — тогда все шишки посыплются на его голову: «Не помогли! Просмотрели! Понадеялись!..»

Когда голосование закончилось и в зале раздались аплодисменты, Амин Гитчеев, тяжело вздохнув, подумал: «С аплодисментами избрали, а вот под какую музыку ее снимать будут?»

6

Али был зол на весь мир. Еще бы!.. Разве мало сил и нервов вложил он в свою работу. Бывало, целый день мотается то на полях, то на пастбищах — под вечер валится с ног от усталости. А что в итоге? Переизбрали! А Жамилят... ей-то что за забота, чего она решилась пойти в председатели? Разве в городе у нее плохая работа была? И не такая сумасшедшая, как эта. В прошлый раз сама жаловалась: печень больная, полечиться бы. Здесь она полечится.... Но почему, почему она согласилась? Показать себя, что ли, хочет?

Шел он домой, полный тяжких раздумий, а вслед ему гуськом вышагивали заведующий птицефермой Салман и колхозный кассир Семен Фролов с портфелем под мышкой.

Али давно заметил провожатых, но никаких разговоров с ними затевать не хотел, а те шли понуро, как собаки, которых побили за какую-нибудь провинность.