Тамара и Давид

Высоко на скале мрачно нависал над рекой древний Метехский замок, неприступный для вражеских нападений, носивший на себе следы далекого и славного прошлого Иверии. Угрюмый дворец, казалось, с одинаковым равнодушием взирал на все, что происходило перед его стенами: были ли это тишина и мир в стране или сокрушительные набеги диких завоевателей, кровавые побоища, опустошавшие столицу Иверии и не оставлявшие в ней камня на камне.

Внизу, напротив Метехского замка, тоже на берегу реки, скромно прячась за Анчисхатскую церковь, стоял небольшой дворец патриарха Микеля, весь обвитый виноградными лозами. Деревянная терраса выходила на реку, сердито и недовольно бурлившую внизу, но бессильную вырваться из каменных оков с обеих сторон надвинувшихся высоких скал. По другую сторону дворца виднелись массивные стены городской крепости, а по склонам гор лепились низкие дома с глиняными крышами; дальше, за городом, раскинулись предместья с обширными садами и уединенно возвышались замки владетельных князей, представлявшие собой хорошо защищенные маленькие крепости. Патриаршьи покои никогда не видели в своих стенах столь пышной, именитой публики, что собралась сейчас на верховный Совет, созванный по распоряжению Абуласана и патриарха Микеля и породивший чрезвычайное волнение в обществе. Глухая и тайная борьба, происходившая при царском дворе, неожиданное появление в храме царевича Сослана, резкий отказ патриарха пойти с ним на примирение — все эти события создали тревожную атмосферу в столице и сильно возбудили молодых рыцарей, избалованных милостями царицы и настроенных враждебно против аристократии.

В палатах Микеля собрались визири, вельможи, военачальники, эриставы, епископы, полководцы, высшие должностные лица, приглашенные по строгому отбору Абуласана, который стремился составить Совет, главным образом, из своих единомышленников. Но, несмотря на его старания, среди публики оказалось много приверженцев опального царевича, весьма настороженно относившихся к замыслам Абуласана и патриарха Микеля. Среди присутствующих также находились Чиабер и Русудан, занимавшие почетные места, но не вступавшие в прения. Они держались спокойно и величаво как особо доверенные и приближенные советники царицы. Многолюдное собрание сразу приняло бурный характер, особенно когда Абуласан огласил, что верноподданные ее величества, скорбя душою о безбрачии царицы и об отсутствии будущего наследника для трона Иверии и ратуя о благе государства, решили найти достойного мужа для царицы под стать ее добродетелям.

— Пусть чета выйдет подобающая, — закончил он при общем молчании, — равная чете древних патриархов Иакова и Рахили, Давида и Вирсавии.

Вслед за ним выступил Варданидзе, владетельный князь Сванетии, и предложил в женихи царице греческого царевича Алексея, сына убитого Андроника Комнена, сказав, что этим брачным союзом между двумя царскими династиями: византийской — Комненами и иверской — Багратидами будет заключен тесный союз и, таким образом, царица Тамара приобретет право на византийский престол, незаконно занятый императором Исааком.

Предложение Варданидзе вызвало жестокий отпор со стороны Захария Мхаргрдзели, человека храброго, испытанного в боевых делах и известного своей преданностью царице.

— Святые отцы, мужи и братья! — воскликнул Захария с негодованием. — Разве вам неизвестно, что Византия терзается смутами, что народ, подобно взволнованному морю, мечется и восстает против своих правителей, и на ветхий престол ее воссел Исаак Ангел, который дрожит за свою участь. Как можно допустить, чтобы наша пресветлая и боголюбивейшая царица, из милости приютившая сына Андроника, сочеталась с ним браком, да еще имела притязания на византийскую корону, из-за чего может возгореться война между Иверией и Константинополем? Нам нечего думать о византийских царевичах, когда есть более достойные и беспорочные, чтобы наследовать трон Иверии.

Слова Захария Мхаргрдзели произвели особое впечатление на молодых витязей и некоторых вельмож, настроенных более примирительно, чем Абуласан и патриарх Микель. Быстро уяснив себе цель собрания и поняв, что все заранее предрешено феодалами, Гагели сговорился со многими из рыцарей наотрез отвергать всех претендентов, выставленных Абуласаном, и выдвигать такие неосуществимые и химерические предложения, которые приведут к жестоким словопрениям и перессорят между собою участников Совета. Поэтому Гагели выступил с преднамеренной резкостью.

— В настоящее время, когда Запад устремился на Восток, нам необходимо примкнуть к европейским народам и среди семейств воинственных королей-крестоносцев искать мужа для нашей державной царицы. Нам надлежит восстановить посредством брачного союза наши отношения с западными державами.

Это предложение было настолько неприемлемо для Микеля, что он не выдержал подобного самовольного выступления Гагели, который мог подать дурной пример владетельным князьям, и властно оборвал его замечанием: