Тамбера

— Друзья, — заговорил староста дрожащим от волнения голосом, — в кампунге произошли неприятные события. Кависта вздумал бунтовать. Он ушел в леса со своими сообщниками и готовится к нападению на голландцев. Поэтому ван Спойлт приказал сегодня ночью произвести во всем кампунге обыск, чтобы изъять оружие, какое будет найдено. Мы должны подчиниться этому приказу. Того, кто не отдаст оружие, голландцы будут считать своим врагом и сообщником Кависты.

Толпа по-прежнему молчала.

— Я должен передать вам, — продолжал Имбата, — еще два приказа ван Спойлта. Оба очень тяжелые для нас. Но об этом мы поговорим завтра на сходке. А сейчас пусть каждый откроет двери своего дома и разрешит этим солдатам произвести обыск.

Среди собравшихся послышался ропот. Кто-то громко вздохнул. Люди не двигались с места. Первым заговорил Ламбару.

— Ничего, видно, не поделаешь, — сказал он. Пусть начинают с меня.

В сопровождении двух солдат он пошел к себе домой, подавая пример остальным.

Обыск шел долго. Голландские солдаты на совесть обшаривали жилища лонторцев. Они Забирали с собой все, что могло сойти за оружие: не только кинжалы, но и простые ножи, которыми пользовались в хозяйстве. Это вызывало злобу и недовольство, но люди вынуждены были подчиняться. Ножи, кинжалы, копья остались только у тех, кто еще раньше успел их припрятать. Остальные были наказаны за свою доверчивость.

Наутро стрельба в лесу возобновилась. Гулкие выстрелы доносились все чаще: поднявшееся солнце пришло на помощь голландцам. Кольцо вокруг отряда Кависты стало сжиматься.

В это же время знакомый барабанный бой оповестил жителей Лонтора, что староста кампунга созывает всех на сходку.

Люди тянулись к дому Имбаты понурые, мрачные. На одних лицах был написан гнев, на других — тревожная озабоченность. Кто с досадой и сожалением вспоминал о своем кинжале, отнятом голландцами; а кто сокрушался о близких, которые вели сейчас неравный бой в лесу.

Но всего тяжелее было Имбате. Он стоял перед лон-торцами угрюмый, сгорбившийся. Несчастья, сыпавшиеся на него последнее время, состарили его и сломили его дух. Казалось, ему стоило огромных усилий заговорить.

— Друзья! — произнес наконец он. — Я даже не знаю, как объяснить, для чего мы сейчас собрались… Нам нечего обсуждать. И никто теперь не будет спрашивать нашего совета. Я созвал вас сюда затем, чтобы просто объявить о решении голландцев… Все это случилось потому, что Кависта не захотел им подчиниться… Прошлой ночью меня разбудили голландские солдаты и привели к ван Спойлту. Он сказал, что, поскольку один из жителей кампунга выступил против голландцев, старый договор о дружбе потерял силу. Они составили новый договор, и я как староста должен его подписать. По этому договору все жители Лонтора, у которых есть мускатник, должны продавать урожай голландцам на условиях контракта. Это первое. А второе вот что: теперь за порядком на острове будет следить не староста, а голландцы. Ван Спойлт сказал, что я был плохим старостой, не смог сохранить мир на Лонторе. И он не уверен, что новый староста будет лучше. Голландцы уже отобрали у нас оружие. Теперь они хотят схватить Кависту. Друзья! Я понимаю, что происходит у каждого из вас в душе. Мне сейчас тоже очень тяжело. Я еще многое хотел бы вам сказать. Но пусть лучше вместо меня с вами поговорит Гапипо.

Лонторцы молча переглядывались. Гапипо встал.

— Мы с вами послушали сейчас нашего старосту, — начал он. — И, я думаю, всем стало понятно: в нашей жизни наступила новая, тяжелая для нас пора. Теперь мы в полном подчинении у голландцев. Верно я говорю?

— Верно, — ответили ему.

— И незачем теперь спорить, кто больше виноват, — продолжал Гапипо. — Кависта ли, нарушивший договор о дружбе, или староста кампунга, не сумевший добиться, чтобы этот договор выполняли. Ясно сейчас одно: Имбата не может больше быть старостой. Обычай предков говорит: если староста не в состоянии управлять делами кампунга, он больше не может быть старостой. В нашей жизни произошли большие перемены. Голландцы были когда-то нашими друзьями. Теперь они наши враги. И мы должны с ними бороться. Как… Кависта. Вы слышали, что сказал Имбата. Голландцы приказывают нам продавать мускатные орехи по ценам, которые им выгодны. Они обшаривают наши дома и отбирают у нас оружие. Я думаю, это никому не нравится!

— Конечно, никому. Что тут говорить! — зашумели в толпе.

— Значит, голландцы нам больше не друзья. Верно?

— Верно, верно, — опять поддержали лонторцы Гапипо.

— А наш староста до последнего дня считал голландцев друзьями. И старался изо всех сил сохранить с ними мир. Такой староста нам не нужен. Да он и сам это признает. Ясно, друзья?

— Ясно, — раздалось в ответ.

— Тогда давайте выбирать нового старосту.

— А мне непонятно, Гапипо, как новый староста будет вести себя с голландцами? сказал Индалу. — Раз мы их считаем врагами, значит, и староста должен относиться к ним как к врагам.