Тамбера

Пройдя еще немного, Кависта различил впереди силуэт голландского солдата. Он обошел его, подкрался сзади и, размахнувшись, с силой ударил дубинкой по голове. Солдат рухнул на землю как подкошенный.

Кависта нагнулся, поднял выпавшее из рук солдата ружье.

— За моего отца! — С этими словами он вонзил штык в грудь распростертого у его ног врага.

Зорко оглядываясь по сторонам, он прислушался. Рядом с ним возникли из темноты Вина и Вето. Он подал знак остановиться. Все трое замерли, вслушиваясь в ночные шорохи. Их чуткий слух и острое зрение подсказали им, что в лесу много вражеских солдат. Надо было что-то предпринимать.

Кависта опять подал знак, и все трое двинулись к тому месту, где оставили Маруко и раненого товарища.

Уман был ранен неопасно. Пуля попала в руку, и ему можно было помочь. Но Маруко они нашли бездыханным. Сердце Кависты сжалось от горя и ненависти к убийцам.

Время не ждало. Надо было возвращаться к своим.

Вето поддерживал ослабевшего от потери крови Умана. Кависта нес на руках тело отца.

Вернувшись в лагерь, Кависта бережно опустил свою печальную ношу на землю, к ногам матери.

Смотрите! — сказал он звенящим от ярости голосом. — Вот что сделали эти голландские собаки!

Мать Кависты не слыхала его слов. В эту страшную минуту сознание ее померкло. Она видела перед собой только мертвое лицо мужа, обезображенное жестокими побоями. Она заплакала, горько, безутешно. Заплакали стоявшие рядом женщины и дети.

Скорбь охватила всех.

— Не плачьте! — твердо сказал Кависта. — Сейчас не время лить слезы. Мы должны отомстить врагам. Кровь за кровь!

Помолчав немного, он продолжал:

— Друзья, наш заговор раскрыт. В лесу голландские солдаты. Они окружили нас. Нам остается одно: защищаться с оружием в руках.

— Вот чего мы не ждали, — покачал головой Самбока. — Но почему все-таки голландцы решили первыми на нас напасть?

— Некогда теперь об этом думать, пак. Враги уже совсем близко.

— У нас так мало оружия, Кависта!

— Что же делать! Вы слышите? Они опять стреляют! Нельзя сидеть и ждать, пока всех перебьют!

— Да, Кависта, будем драться! Другого выхода нет.

— Всем приготовиться к бою! распорядился Кависта. — Женщины и дети пусть уйдут подальше в глубь леса, там не так опасно.

— Я никуда не пойду, — твердо сказала мужу Супани. — Ты еще увидишь, кто из нас двоих больше убьет голландцев.

— Ладно, оставайся, — ответил Кависта и, обращаясь к Самбоке, сказал: — Драться будем не на жизнь, а на смерть. Я думаю, пак, пришло время пустить в ход порох.

— Хорошо бы, — кивнул Самбока. Но как это сделать?

— Я вот что придумал. Отнесем порох в сторону, приготовим все к взрыву. Потом я крикну, чтобы при-влечь голландцев. Когда они будут совсем близко, мы запалим шнур.

Самбока одобрил план.

Кависта выбрал себе двух помощников и, захватив ящик с порохом, двинулся в сторону голландцев. Когда, по расчетам Кависты, до вражеских солдат осталось не более пятидесяти шагов, он знаком приказал остановиться. В один миг все было готово для взрыва. Отбежав немного, они легли рядом на землю и пригнули головы.

Кависта крикнул во весь голос:

— О-о-о-о-ой!

Тотчас же затрещали ружейные выстрелы. С каждой минутой они приближались.

— Ага, идут! — торжествующе произнес Кависта.

— Только появятся, поджигай! — скомандовал он одному из своих помощников, державшему в руке конец шнура. — Вот уж полюбуемся, как голландцы полетят в воздух!

…Там, в глубине леса, друзья и соратники Кависты с тревогой прислушивались к стрельбе. Особенно волновалась Супани, ей не сиделось на месте, от нетерпения она крепко сжимала кулаки.

— Надо идти туда, на помощь! — вырвалось у нее.

— Сиди на месте, — приказал Самбока.

— Я не могу больше ждать!

Разве мог кто-нибудь удержать сейчас Супани. Но едва она сделала первый шаг, раздался крик Кависты, а вслед за ним — еще выстрелы, на этот раз совсем близко. Прошло несколько секунд — и раздался оглушительный взрыв. Ночную тьму осветило яркое пламя. Послышались стоны и проклятья раненых. Взрыв разбудил всех жителей кампунга. Его-то и услыхала Вубани в далекой хижине своего брата.

В кольце

Разбуженные среди ночи лонторцы в испуге высыпали на улицу. Никто не знал, что произошло. Решили идти к Имбате. Скоро у дома старосты собралась большая толпа. Звали его, звали, так и не дозвались, Стали колотить в дверь.

— Где же Имбата?

— Куда он делся?

— Что с ним случилось?

Беспокойство нарастало.

Оно еще усилилось, когда издалека, со стороны леса, послышалась стрельба.

— И Вубани нет. Почему она до сих пор не вернулась домой? — переговаривались между собой женщины.

Тревога все сильнее овладевала людьми. Никто не уходил от дома старосты, все чего-то ждали, поглядывая в сторону голландской крепости.

Так прошло около получаса. Вдруг из темноты со стороны крепости отделилась группа людей с факелами. Это шел Имбата в сопровождении голландских солдат. Когда процессия приблизилась, все увидели даже в неровном, пляшущем свете факелов, какое бледное и осунувшееся у него лицо.

Люди тесно обступили старосту. Стало совсем тихо. В этой настороженной тишине угадывалось предчувствие недоброго.