Тамбера

— Разумеется. Я жду от тебя полной откровенности. А потом, если тебе будет интересно, я скажу, зачем мне это нужно знать.

— Веллингтон приходил, только чтобы поиздеваться надо мной, — угрюмо ответил Имбата, — видно, других дел у него нет. «Ну как, Имбата, — сказал он мне, — ты, верно, теперь жалеешь, что подружился с голландцами? До чего же ты был глуп! Ну, я вижу, ты теперь и сам это понимаешь!» Много еще такого наговорил и ушел.

— Видно, и в самом деле господину Веллингтону некуда время девать, — усмехнулся ван Спойлт. — Приехать на Лонтор только затем, чтобы позлорадствовать над старостой! Знаешь, Имбата, мне трудно этому поверить. И если мы с тобой по-прежнему друзья, ты ничего не должен от меня скрывать.

Имбата встал и, глядя прямо в глаза голландцу, произнес:

— Господин ван Спойлт! Мне нечего добавить к тому, что я рассказал. Так все и было.

Ван Спойлт, в свою очередь, пристально посмотрел на старосту, словно еще сомневался в искренности его слов. Но честный, даже, можно сказать, истовый взгляд Имбаты убедил ван Спойлта в том, что лонторец говорит правду. Поднявшись со стула, он опять размеренными шагами походил по комнате и затем, остановившись, спросил:

— А как ты думаешь, Имбата, не было ли у господина Веллингтона каких-либо других целей, ради которых он я появился на Лонторе?

— Откуда я могу это знать, господин? Только его друзьям известно, зачем он сюда приехал. А меня Веллингтон считает своим врагом.

— Кто же его друзья?

— Не знаю.

— В твоем доме сегодня он был один?

— Нет, с ним были еще пятеро.

— Пятеро? С кем же он был?

— Четверых я видел впервые, а пятый был Маруко.

До сих пор Маруко сидел спокойно, но, услыхав последние слова Имбаты, встрепенулся.

— Я только провожал их до берега, — торопливо вставил он.

— Нет, Маруко. Ты, я вижу, со мной хитришь, — недоверчиво глянул на старика ван Спойлт. — И ты, конечно, не зря отказываешься заключить с нами контракт. Видно, этот англичанин играет здесь какую-то роль. Что у тебя с ним за дела?

— Это не я против вашего контракта, а мой сын, — пытался оправдаться Маруко.

— Меня сейчас не интересует, кто из вас, ты или твой сын к нам относится хуже. Я хочу знать одно — что вы обсуждали с англичанином?

— Ничего мы с ним не обсуждали.

— Я ждал от тебя другого ответа, Маруко, — строго заметил ван Спойлт.

— Клянусь предками, господин, я говорю вам чистую правду, — взмолился Маруко.

— Ну что ж, раз ты вздумал морочить мне голову, останешься здесь до тех пор, покуда не скажешь всю правду. А не то, смотри, явятся за тобой твои предки!

Маруко разволновался не на шутку.

— Почему я должен здесь оставаться? — спросил он.

— Ты, я вижу, забыл, о чем вы с англичанином говорили. Вот мы и поможем тебе вспомнить.

— Ах, господин, зачем вы так обращаетесь со мной? — в отчаянии воскликнул Маруко. — Я ведь не враг вам и никогда не был вашим врагом.

— Я тоже тебе не враг. Но политика выше всего, — холодно ответил голландец. — В политике нет знакомых, нет друзей. Сейчас ты для меня не просто доброжелательно относящийся к нам лонторец, а человек, который многое знает и поэтому заслуживает особого внимания. Значит, я должен тебя задержать. Тебе, конечно, это не нравится. Но я-то здесь ни при чем. Этого требуют высшие соображения.

От этих слов Маруко совсем расстроился.

Имбата почувствовал, что ему больше тут делать нечего.

— Я могу идти? — спросил он ван Спойлта.

— Иди.

Имбата попрощался и вышел. Ван Спойлт и Маруко остались вдвоем.

Никто не был свидетелем того, что произошло потом в стенах голландской крепости. И поэтому никто не может поведать людям об испытаниях, выпавших на долю старика.

В тот день Маруко из крепости не вернулся.

Конечно, многие лонторцы и не заметили его исчезновения. Но Кависта, тщетно прождавший отца несколько часов, был очень встревожен и рассержен. Наконец он подозвал к себе Вето и коротко приказал:

— Ступай на берег и разыщи Маруко.

Вето тотчас отправился на поиски. Через полчаса он вернулся с неутешительной вестью: Маруко пропал бесследно.

— Значит, увязался с Веллингтоном на остров Кай, — хмуро проговорил Кависта. — Теперь его не догонишь.

— Неужели он мог такое сделать? — В голосе Вето прозвучало сомнение.

— Конечно, мог. Если уж он что-нибудь надумал, его ничем не удержишь.

Что же нам теперь делать? Ждать, когда он вернется?

— Когда это будет! — зло бросил Кависта. Но тут же взял себя в руки и уже более спокойно обратился к столпившимся вокруг него лонторцам: — Придется, друзья, нам самим заняться этой голландской девчонкой. Кто попытается выкрасть ее из крепости и доставить сюда?

Молчание.

— Куда вы все годитесь! — в сердцах махнул рукой Кависта.

— Ее не так просто выманить из крепости, — сказал Самбока. — Нужно, чтобы кто-то вошел туда и вышел вместе с ней, не вызвав подозрения у голландцев. Твой отец как раз и есть такой человек, без него нам не обойтись. С ним Клара, может, и решится выйти из крепости: больше ведь она никого и не знает.