Тамерлан

На этот раз Чеку приосанивается – Туркан видит перед собой настоящего воина – сотника, которому Тимуром было доверено столь деликатное предприятие – спрашивает:

- Жамбы знает кто вы?

- Нет, не знает…

- Что она здесь по воле вашего брата Тимура, госпожа?

- Нет.

- Ничего этого и не следует знать! Пока… не следует знать.

52

Повар Акрам и мальчик Хамид следуют по многолюдной улице. Останавливаются у харчевни. У мальчика хватило сообразительности подавить в себе удивление: они стояли перед харчевней, на которую его недавно просил обратить внимание Чеку… — Вот он и сейчас, уютно устроившись с одним из своих, незаметно следит за Акрамом и мальчиком Хамидом… Оба они облачены в гражданское. Между тем Акрам здоровается с человеком, ловко извлекающим из тандыра румяные аппетитные лепешки… К ним подходит хозяин харчевни.

- Чего тебе? – вытирая со лба пот, интересуется он.

- А ты забыл о своем намерении нанять мальчишку?

- Верно – было такое намерение.

- Не раздумал?

- Уж не этого ли молокососа хочешь мне подсунуть?

Акрам изображает всем видом человека, обиженного до глубины души.

- Понятно – раздумал… Ну, и язык у тебя, братец. Осталось его отрезать и прилепить к стенке тандыра! – обиженно молвит Акрам и, махнув рукой, собирается уходить, командует Хамиду: — Пошли!...

- Ладно! Ладжно! – сдается хозяин харчевни. – Что умеет этот… мальчик?

- Вот это вопрос настоящего мужчины! Что? Да все! Дрова колоть – раз плюнуть. Воду таскать – два! Работать посыльным – три!... Э-э-э… Я предлагаю золото, а ты… Видать, в печной жаре изжарились твои мозги!...

- Но! Но! Полегче с моими мозгами! Скажи-ка лучше: сколько стоит золото?

- Харчи твои…

- Согласен.

- Одна таньга.

- В неделю?

- В день! – орет Акрам

- Пол – таньги, — возражает хозяин харчевни.

- По рукам...

За всем этим издали наблюдают Чеку с товарищем из харчевни напротив.

- Слава Аллаху, теперь там – показывает взглядом удовлетворение, товарищ Чеку, у нас будут свои уши и око.

- Трудно сказать, братец, об ухе и глазах. А… рот… и желудок у пацана замечательный, ест он отменно…

- Хороший желудок – достоинство настоящего воина.

Оба хохочут, но Чеку вскоре прерывает смех:

- Т-с-с… разве у наших врагов нет глаз и ушей?

Один из работников харчевни – лопоухий мужчина, явно следивший за дружками, поспешно отвел глаза, слишком усердно демонстрируя свое безразличие.

53

Знакомое помещение в доме Туркан, сестры Тимура. Сейчас оно пусто, поэтому проход через него дает нам возможность более внимательно рассмотреть интерьер восточного жилища людей богатых, но не настолько, чтобы его можно было поставить рядом по роскоши с домами элиты Самарканда. Но особенность этого дома заключается в том, что сад встроен не в передней части двора, а, напротив, сзади. Сад небольшой, но впечатляет ухоженностью, традиционными для мавераннахарцев розарием и певчими птицами. Жамбы и Фатима по-прежнему беззаботно веселы. К ним направляется Туркан. Фатима, увидев ее, деликатно раскланивается, уходит, оставив женщин наедине.

- Как чувствуете себя, дочь моя? Вы, кажется, в хорошем настроении, но… — отвечает Жамбы.

- Вас что-то беспокоит?

- Смею ли, милостивая госпожа, спросить вас о мучающем мое сердце вопросе с первого дня пребывания в вашем замечательном доме?

-- Что уж там – спрашивайте, — говорит Туркан, несколько изменив непринужденный тон и насторожившись.

- Скажите, где я?

- Вы, насколько понимаю, — отвечает не без иронии Туркан, — сейчас стоите рядом в саду.

- Вы знаете, милостивая госпожа, как я вас полюбила. Вы как мать, как любимая старшая сестра – неужели мне запрещено знать правду!...

- О какой правде речь, дочь моя?

- Почему я здесь? Почему меня похитили? Кто похитил?

- Странные слова! Зачем вам все это? Разве этого, — Туркан окидывает взглядом вокруг, — мало? Разве мало еды? Разве на вас дранная одежда? – говорит Туркан и осекается, встретившись с взглядом Жамбы – взгляд девушки, строгий и насмешливый, стал для нее полной неожиданностью…

На секунду-другую ей вспомнилось недавно виденное в потаенный «глазок»: … Жамбы в конусообразном головном уборе… Видение дополнило воображение: … перед ней тогда стояла Жамбы не иначе как в царственном головном уборе и… в платье с длинным шлейфом, который поддерживало несколько девушек…

Но вот видение исчезло, перед ней стояла обычная девушка, почти девочка, Жамбы, которая говорила, сменив насмешливость робкой улыбкой человека, который не только догадывается, но и знает правду…

- Ах, чуть было не забыла: в город прибыл караван… с самого Багдада! Ах, какие сладости! Я вам, моя дочь., приготовила блюдо… Фатима! – откликает она вторую девушку. – Принеси живо блюдце с финиками!...

Но «сбить с толку» Жамбы с навязчивой темы беседы ей не удается – она, Жамбы, говорит:

- У меня есть и вкусная еда и красивая одежда. Фатима мне как сестра, хотя увидела я ее не более двух лет тому назад, тогда, когда она впервые появилась среди нас, барласовцев – и все благодаря вашему вниманию, милостивая ГОСПОЖА. Но сейчас осмелюсь я признаться.

- О чем, дочь моя?

- Мои вопросы вызваны желанием убедиться в своей догадке.