Таможня дает добро

Но каково же было удивление Геннадия Павловича, когда за ним захлопнулась дверь тюрьмы, и тут, на воле, по прибытии в Москву знакомые сказали, что Адам Михайлович Самусев за эти четыре года, что прошли со времени суда, потерял жену, из города уехал и живет где‑то в деревне. Но где, толком никто не знал.

— Да вы что, с ума сошли? Этого быть не может, потому что не может быть никогда! Вы что‑то путаете.

— Нет, ничего не путаем. В городе он почти не появляется, живет бедно — отшельником. Его сильно напугала смерть Муратова, суд, а потом неожиданная смерть жены.

Жену Самусев любил, в этом ни у кого не было сомнений, но удивительно — на ее могилу он приезжал лишь два раза.

«Нет, нет, — говорил Барановский, — что‑то здесь не так!»

Он попытался отыскать Адама Михайловича, но это ему не удалось. Не удалось с первого раза, а потом появились дела, жизнь взяла Барановского в оборот. У него появились кое–какие деньги в твердой валюте. Он решил, что самое время открыть свое дело, заняться бизнесом. В тюрьме он сумел‑таки завести нужные знакомства с очень влиятельными людьми. Его на зоне приметили, основательный он был мужчина, а таких, как говорят, тюрьма не портит и не ломает, а наоборот — такие люди, как кусок железа в огне, становятся еще крепче и еще жестче. И уж сломать такого человека почти невозможно, он будет стоять на своем, будет делать все так, как сам считает нужным. А на советы ему плевать, он хорошо знает жизнь со всех ее сторон.

Сидел вместе с ним в тюрьме некто Иван Иванович Токарев, уроженец столицы Латвии Риги. Сидел Иван Иванович за мошенничество в особо крупных размерах. Там, на прогулках, и познакомился, разговорился, сдружился с ним Барановский. И тот на многое открыл ему глаза, многому научил, многое объяснил. Выйдя из тюрьмы, своего учителя Геннадий Павлович не забыл, а сразу же, получив документы, отправился в столицу Латвии, где и нашел освободившегося годом раньше Ивана Ивановича Токарева в прекрасном расположении духа, при деньгах и при делах.

— Сколько у тебя есть денег? — за бутылкой «Абсолюта» спросил Иван Иванович. — Сколько ты можешь мобилизовать?

— Тысяч восемьдесят, — сказал Барановский, глядя на широкое лицо Токарева с могучей бульдожьей нижней челюстью.

— Что ж, вези деньги. Мне нужен оборотный капитал. Войдешь в дело. Ты мужик проверенный, так сказать, надежный, на тебя можно рассчитывать. Давай, Гена, привози бабки, станешь моим компаньоном. Я тут кое‑что придумал, кое‑что организовал.

Организовал Иван Иванович Токарев лишь одно дело, но зато хорошее, спокойное и прибыльное. Токарев купил завод, вернее, он всем говорил, что купил, и показывал документы. А на самом деле завод купил он сам у себя, причем за те деньги, которые заводик принес за то время, что Иван Иванович Токарев сидел за решеткой. И работа пошла, да так резво, что Геннадий Павлович Барановский лишь удивлялся оборотистости и хваткости своего компаньона.

Постепенно, за год он и сам во всем разобрался, так сказать, собаку съел на водочном бизнесе. Заработал денег, купил в Москве квартиру, три небольших магазинчика для того, чтобы стать легальным бизнесменом в глазах государства. Налоги платил исправно, и никогда за два года у Барановского с налоговой службой не возникло ни одной проблемы.

— Плачу налоги и сплю спокойно, — любил говорить Геннадий Барановский всем своим знакомым.

Те удивлялись и не понимали, откуда у человека, имеющего всего три небольшие торговые точки, такие деньги. Он смог‑таки купить огромную квартиру на проспекте Мира, поменял три машины, нанял двух охранников и ни в чем себе не отказывал.

И самое главное, действительно спал спокойно, никогда не нервничал, не волновался и даже матом ругался крайне редко. В общем, все у него хорошо, глаза от собеседника не отводил, взгляд спокойный, как у школьного учителя.

Раз в месяц Геннадий Барановский ездил к своему компаньону, раз в месяц тот появлялся в первопрестольной. Мужчины тогда сразу же уединялись, и пару дней их никто не видел, они решали свои дела.

Но, как говорится и как всем известно, если что‑то не имеет границ, так это жадность. Это порок, искоренить который невозможно, она, как раковая опухоль, разрастается, разрастается и постепенно охватывает весь организм — от кончиков волос на голове до кончиков ногтей на ногах. И человек становится рабом самого себя.

Именно это произошло и с Барановским.

— Послушай, зачем нам все это? — говорил ему Токарев. — На нашу жизнь, безбедную, мы с тобой заработаем. Хочешь, еще один заводик прикупим и будем тихо водочку разливать?

— Да, да, прикупим, возможно, — говорил Барановский, глядя на бульдожью челюсть своего компаньона.

С водкой дело обстояло не так хорошо, как хотелось Токареву и Барановскому. На торговцев алкоголя сильно наехали, так сильно, что их доходы сократились вчетверо и о покупке нового завода даже думать не приходилось. Водочный бизнес становился с каждым днем все более и более опасным.