Тамплиеры. История ордена рыцарей-храмовников

Через два дня Саладин хладнокровно разыграл последний акт великой трагедии. Воинственные монахи Храма и Госпиталя, храбрые и ревностные защитники христианской веры и Креста были самыми ненавистными противниками для фанатичных мусульман, и было решено, что каждому пленнику прославленных орденов будет предложена смерть или обращение в магометанство, за исключением великого магистра Храма, за которого был назначен выкуп. И вот в субботу, в час повечерия, мусульмане под предводительством своих прославленных полководцев выстроились в боевой порядок. Мамлюкские эмиры в желтых одеяниях двумя рядами окружили своего повелителя. Под звук священной трубы на возвышенность близ Тверии, именуемую горой Блаженств, откуда открывается пленительный вид на воды прекрасного Тивериадского озера, на скалистых берегах которого Спаситель произнес знаменитую Нагорную проповедь и совершил немало чудес, вывели плененных рыцарей Храма и Госпиталя. Когда последние лучи солнца исчезли за вершинами холмов, их призвали отречься от Христа, признать Аллаха своим Богом, ислам – своей верой, Мекку – своей святыней, мусульман – своими братьями, Магомета – своим пророком. Все как один отказались предать своего Бога и были обезглавлены в присутствии Саладина набожными ревнителями веры – преданными воинами его войска и толкователями Корана. Восточный историк, который был свидетелем этой резни, сообщил, что Саладин наблюдал за исполнением его приказа с улыбкой на лице, и добавил, что некоторые палачи рубили головы столь умело и чисто, что удостаивались восторженного одобрения[150]. «О! – пишет Ома ад-Дин Катеб, – сколь дивным украшением служит кровь неверных на оружии ревнителей истинной веры!»

Если мусульмане выказали незаурядное рвение в уничтожении неверных тамплиеров, то последние продемонстрировали не менее похвальное стремление к мученической смерти от мечей неверных мусульман.

Христиане верили, в соответствии с суеверными представлениями тех времен, что небеса являют свое благоволение в видимых знаках и что в продолжение трех ночей, пока тела тамплиеров оставались непогребенными на поле битвы, небесное сияние разливалось вокруг тел этих святых мучеников[151].

После пленения великого магистра руководство орденом Храма взял на себя великий прецептор Иерусалимского королевства. Он немедленно направил письма всем братьям на Западе с мольбами о помощи и содействии. Одно из этих писем было доставлено брату Жоффруа Фиц-Стефену, магистру Храма в Лондоне:

«Брат Террик, великий прецептор бедного дома Храма, всех его обездоленных братьев и всей обители, теперь, увы! почти уничтоженной. Всем прецепторам и братьям Храма, до кого дойдут эти письма, да будут спасены и помилованы все те, кто устремляет искренние молитвы к тому, кто заставляет Солнце и Луну сиять во славу Его. <…> Многие и великие несчастья по изволению Божию, из-за наших многочисленных грехов настигли нас, и не можем мы от горя открыть их вам, ни в письмах, ни нашей скорбной речью. Горе наше невозможно выразить словами, а только лишь в рыданиях. Вожди неверных, собрав огромное число своих людей, вероломно вторглись в пределы христианских земель, и мы, собрав войска наши, поспешили в Тверию, чтобы остановить их шествие. Враг же, окружив нас среди бесплодных скал, свирепо напал на нас; Святой крест и сам король попали в руки неверных, все войско было изрублено в куски, двести тридцать рыцарей наших были обезглавлены, не считая тех шестидесяти, кто погиб 1 мая. Лорд Реджинальд Сидонский, лорд Балловиус, и я сам с огромным трудом сбежали из этого злосчастного места. Язычники, опьяненные кровью христиан, двинулись на город Акко и взяли его штурмом, а сейчас яростно осаждают город Тир, ни ночью ни днем не ослабляя свирепого натиска. Столь велико их число, что они покрывают, подобно муравьям, всю землю от Тира до Иерусалима и даже до Газы. И только Святой град Иерусалим, Аскалон, Тир и Бейрут оставили они христианам, но большая часть защитников, расквартированных в их гарнизонах, погибла в битве при Тивериаде, у нас нет надежды на спасение их без помощи Небес и скорейшей подмоги от вас»[152].

Саладин, со своей стороны, слал триумфальные донесения халифу. «Аллах и его ангелы, – писал он, – пришли на выручку исламу. Неверные были отправлены в огонь ада! В наших руках оказался крест, вокруг которого они порхали, словно мотыльки вокруг источника света, под сень которого они стекались, который они почитают, как величайшую опору, крест, средоточие и опора их гордыни, их суеверий и их тирании…»[153]

Осада и сдача Иерусалима

После завоевания тридцати или сорока городов и замков, многие из которых принадлежали ордену Храма, Саладин осадил Священный город. 20 сентября мусульманская армия расположились лагерем на западе от города напротив башни Давида и Дамасских ворот, именуемых христианами вратами Святого Стефана. Орден Храма был обескровлен недавними сражениями, в опустевших стенах обители осталось всего два рыцаря и несколько братьев-служителей.