Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена

Монтегю все это знал из первых рук: он был одним из тех, кого отправили в Дамьетту, чтобы сообщить об унизительном поражении. Сначала весть была встречена с изумлением. Затем вспыхнул бунт. Наконец, люди, оборонявшие город, впали в уныние и стали готовиться к отходу. Тем временем из похода начали возвращаться крестоносцы – мокрые, истощенные, грязные. От голодной смерти во время медленного и трудного отступления их спасло только то, что аль-Камиль с великодушием человека, добившегося полной победы, предоставил им хлеба на пятнадцать дней пути из Египта обратно в обреченное Иерусалимское королевство. По условиям капитуляции Жан де Бриенн и Пелагий попали в недолгий почетный плен. Но вскоре они уже возвращались в Акру, разгромленные и изнуренные. «Проникнитесь же и вы сочувствием к нашим несчастьям и помогите нам, как можете», – писал Монтегю своему товарищу-тамплиеру Алену Мартелю в Англию, описывая все произошедшее в мрачных подробностях.

Внезапный и постыдный провал Пятого крестового похода сказался на всех его участниках. Были напрасно потрачены огромные суммы денег. Иерусалим остался в руках мусульман. Христианские авторы прибегли к привычным объяснениям столь плачевного исхода: Пьер де Монтегю писал о «бедствиях, постигших нас на земле египетской из-за наших грехов»[480]. Папа Гонорий, по понятным причинам очень встревоженный, возложил большую часть вины на Фридриха II Гогенштауфена, которого он короновал в 1220 году императором Священной Римской империи, уверенный в том, что тот отплатит ему участием в крестовом походе. Но вместо этого Фридрих тянул время, юлил и уклонялся от взятых обязательств, предпочитая решать сложные политические проблемы в своих обширных владениях. Пройдет еще много лет, прежде чем он наконец прибудет на Восток. Но когда это произойдет, последствия для тамплиеров окажутся драматичными.

15 «Злоба и ненависть»

Пьер де Монтегю опустился на землю и поцеловал императору колено. Толпа солдат и горожан закричала от восторга. Был сентябрь 1228 года, и вся Акра вышла, чтобы приветствовать Фридриха II Гогенштауфена, самого могущественного правителя Запада, прибывшего на Восток в сопровождении флота из семидесяти галер и многотысячного войска[481]. Даже египетский султан отметил это событие, отправив императору дары: золото и серебро, шелк и драгоценные камни, а также множество редких животных – верблюдов, слонов, медведей и обезьян. Святая земля видела много почетных гостей, но мало кто из них был столь славен, как император Священной Римской империи, человек многих достоинств и такого исключительного ума, что почитатели называли его Stupormundi (лат.) – «Чудо света».

На первый взгляд, выглядел Фридрих не слишком привлекательно: среднего роста, лысеющий, близорукий, с красным лицом. Он был коренаст и подтянут, но ему не хватало густой бороды, которая так красит мужчин и придает им солидности, хотя было ему уже тридцать три года. Всю свою жизнь он носил корону: в два года стал правителем Сицилии, в двадцать один год – королем германцев, а в возрасте двадцати шести лет, в 1220 году, – императором Священной Римской империи. Теперь же он прибыл в Акру через Кипр, чтобы добавить к своим владениям еще одно, последнее королевство – принять корону Иерусалима и начать крестовый поход против султана, в руках которого находился Святой город.

Собирание королевских титулов было одним из основных занятий Фридриха, а иерусалимский венец достался ему благодаря браку. В 1225 году он женился на тринадцатилетней дочери Жана де Бриенна Изабелле, законной королеве Иерусалима, и по брачному соглашению к Фридриху перешли права ее отца на правление Иерусалимским королевством. Три года спустя Изабелла родила сына, которого назвали Конрадом. К несчастью для нее, но к счастью для Фридриха очень скоро юная королева скончалась от родильной горячки, оставив на попечение Фридриха малыша – наследника иерусалимского престола. Поэтому, выступив в 1228 году в крестовый поход, Фридрих преследовал две цели: вернуть Иерусалим и предъявить права на корону. В теории королевство принадлежало Конраду, но техническая сторона дела мало волновала его отца. Он был полон решимости стать следующим христианским правителем Святой земли, и горе тому, кто встанет на его пути.

Недостаток физической силы Фридрих успешно компенсировал силой личности. Один автор, знавший его, писал, что он был: