Тамтамы до сих пор звучат

В некоторых областях-Африки употребляются так называемые упрощенные языковые формы: пиджин инглиш и пти нэгр, часто с большой примесью местных наречий Иногда на этой почве возникают юмористические ситуации. Два африканца из одного и того же племени долго ищут язык, на котором могли бы вести разговор. Наконец выясняется, что этот общий язык для них… родной. Однажды такой случай произошел в государственном учреждении современной Республики Камерун. Чиновник и посетитель долго пытались объясниться то по-английски, то по-французски, то по-немецки, то на местных языках, но безуспешно, так как всякий раз языком владела лишь одна из договаривающихся сторон. Наконец чиновник, исчерпав все возможности, выругался на своем родном языке, что, к удивлению окружающих, прекрасно понял посетитель.

Жизнь в Западной Африке часто преподносит такие шутки, и это не самое главное. Языковая разобщенность современной Африки еще до искусственного колониального раздела строилась на природной основе и развивалась в целом ряде областей в направлении к интеграции, к объединению в более крупные единицы. Однако это развитие было искусственно приостановлено, и теперь перед Западной Африкой ставится вопрос о возможности объединения языковых ареалов на основе новых территорий. Европейские языки выгодно отличаются от африканских тем, что они имеют уже свою окончательно выработанную терминологию в области науки и культуры. И нет надобности заимствовать ее для общения и поэтому создается впечатление, что ее можно просто «взять и применить в Африке», как считают некоторые африканские политические деятели. Это одна из причин, по которой в некоторых маленьких государствах в качестве официального языка остается язык бывшей колониальной администрации. Нечто похожее происходило в первый период после завоевания независимости во вновь создаваемых государствах Азии.

Три столицы Западной Африки

Ломе, Котону[7], Ниамей. Три названия, три города, три точки на карте Африки. Для меня они тоже были только точками, но лишь до поездки туда. Я читал о них в географических словарях, рассматривал снимки в старом немецком справочнике «Наши колонии». Смотрел я также фотографии в пропагандистских проспектах о Французской Западной Африке. И наконец, открытки, на которых изображены главные города независимых государств Западной Африки.

Давайте, однако, отложим в сторону все эти снимки и проспекты и осмотрим вместе со мной три африканских города. Еще совсем недавно это были маленькие захолустные городишки, о которых несколько десятилетий назад никто даже и не подозревал.

Жаркий, душный вечер, на небе тысячи, а может быть, и десятки тысяч ярких звезд, пальмовый лес справа и слева от машины отступает перед домиками и хижинами деревни Афлао. Черный асфальт дороги уже давно слился с темнотой, таксист погасил фары, щадя аккумулятор своего нового «мерседеса». Дома на обочине дороги мигают десятками маленьких огоньков от лампочек-лампадок. Одни из них освещают вход в большой или маленький магазин, другие — светят людям, собравшимся вечером поболтать около своих домов. Издалека слышится звучание бубна, сопровождаемое хлопками или похлопыванием по бедрам в такт музыке. Подъезжаем поближе — убеждаемся, что слышим радио, а звуки бубна вовсе не означают приглашения к танцу. Стоило мне осмотреться, как я увидел луч яркого света, пробежавшего справа над пальмовым лесом, над самыми верхушками деревьев. От леса доносился равномерный гул. В кромешной тьме вдали от своего дома вам всегда делается как-то не по себе. А здесь еще этот гул, который продолжал звучать с одинаковой силой.

Впоследствии оказалось, что увертюрой к моему въезду в Ломе был свет прожектора ломеского маяка и прибой Атлантического океана. Государственная граница в то время охранялась очень строго с обеих сторон. Справа от меня шумел океан, слева — сиял огнями город, столица Того, самого маленького западноафриканского государства.

Первое, что производит необычное впечатление, — это близость города к границе. Пограничный пункт в деревне Афлао хорошо виден с крыши самого шикарного отеля города — «Бенин». На деле речь идет о границе условной, о бывшей демаркационной линии[8], на которую после непродолжительной военной кампании в 1914 году вышли французы и англичане. Здесь немецкая колония Того была поделена на две территории с ведома и одобрения Лиги наций.

Немецкая колония Того имела сравнительно небольшой кусочек земли на побережье, теперь же, когда независимое государство Того получило в наследство бывшую французскую территорию, оно стало еще меньше. Фактически это само побережье. Поэтому столица находится совсем рядом с границей, что никому, в общем-то, не мешает… А некоторые жители, наверное, используют это обстоятельство в своих целях!