Танец чайки

Вторая часть его несостоявшегося выступления начиналась бы так: учитывая все вышесказанное, необходимо ответить на вопрос: как раскатать их всех, от сенатора Ди Санто до Синагры, при этом самим не попав под каток? Вопрос был предельно ясен, осталось найти ответ.

Он должен, обязательно должен найти ответ, напрячь все извилины так, чтобы голова затрещала. Бросить эту затею? Об этом не могло быть и речи.

18

Телефон зазвонил в кармане, когда Монтальбано выходил из комиссариата, чтобы поехать домой, в Маринеллу.

– Ты еще на работе? – спросила Анжела.

– Да. А что?

– Нам надо встретиться, ненадолго. Я должна сказать тебе что-то важное.

Голос ее звучал тихо, в нем чувствовался неподдельный страх. Монтальбано не хотел терять времени на встречу, ему непременно нужно было вернуться в Маринеллу и спокойно обо всем поразмыслить.

– Нет, не могу, я же тебе говорил. Что случилось?

– Этот тип объявился.

Кармона. Да, он в розыске, но, как и все опасные преступники, без страха появляется то здесь, то там, и ни полиция, ни карабинеры не могут его взять.

– Чего хотел?

– Его интересовало, когда мы снова встретимся. Я сказала, что сегодня ты занят. Он требует, чтобы я для него кое-что сделала.

– Что именно?

– Это не телефонный разговор.

Голос у нее дрожал.

– Постарайся успокоиться. Расскажешь завтра.

– Нет. Я должна рассказать сегодня, чтобы ты смог…

– Хорошо, только на пять минут, давай встретимся на полпути, чтобы я смог поскорее вернуться в комиссариат. У тебя закончилось дежурство?

– Да, десять минут назад.

– Ты знаешь мотель «Торризи»? Прекрасно. Встретимся там минут через сорок. Не выходи из машины, когда подъедешь, жди меня на парковке. И будь осторожна, возможно, за тобой следят.

Всю дорогу он думал не о том, что хотела сказать ему Анжела, а о том, как прижать Синагру так, чтобы и сенатору Ди Санто небо с овчинку показалось. Конечно, с Мими не поспоришь, но, как говорится, есть предел всему. К примеру: одно дело – просто пообедать с каким-то мафиози, и совсем другое – иметь дело с мафиози, официально обвиненным в организации двух убийств и одного покушения. Чем громче будет арест Синагры, тем сильнее он ударит по сенатору и заместителю министра. Так что вопрос один: как прижать Синагру?

Когда он подъехал к парковке, почти стемнело. Ответа на мучивший его вопрос так и не нашлось. Он вышел из машины. На парковке стояло три автомобиля, у одного из них мигала аварийка.

– Садись, – сказала Анжела, открывая дверцу.

Едва он сел, она обвила руками его шею и поцеловала долгим поцелуем.

– Я не уверена, что за мной не следили, – сказала она тихо, а комиссар тем временем приходил в себя. От неожиданной атаки у него перехватило дыхание. – Поэтому давай сделаем вид, будто мы…

– Тогда перейдем на заднее сиденье, – подсказал Монтальбано. – Как настоящие любовники…

Они вышли из машины и пересели на заднее сиденье.

– Ложись, – приказала Анжела.

Комиссар послушно лег, она запрыгнула на него, правой ногой уперлась в спинку сиденья рядом с ним, а левой – в пол и прижалась всем телом. Монтальбано не мог пошевелиться.

– Кармона велел завтра напоить тебя и довести до изнеможения. Когда я увижу, что ты крепко спишь…

Проблема была в том, что она, разволновавшись, ерзала на нем и прижималась к нему грудью, и это оказывало на него негативное воздействие.

– …когда я увижу, что ты заснул, я должна открыть дверь и впустить их. Ты меня слышишь?

– А? – рассеянно ответил Монтальбано.

В голове у него звучала первая песнь Илиады: Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына [2], а до этого он пытался думать об убийствах, о несчастной консьержке, но близость девушки, тепло ее тела, ее дыхание никак не давали сосредоточиться. Он прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не стало ощутимым то, что он чувствовал.

– Они хотят, чтобы я впустила их…

– Да-да, я понял. А зачем?

– Кармона говорит, они хотят сфотографировать нас в постели. Чтобы потом тебя шантажировать.

– А почему ты решила, что надо срочно сообщить мне об этом?

– Я не уверена, что им нужны только фотографии. Если ты будешь знать, возможно, тебе удастся опередить их.

– Ты права, я постараюсь, спасибо.

О, бесстрастный, но неизменно любезный комиссар Монтальбано! Всегда в здравом уме, компос суи (черт, вот прицепилась эта латынь!), даже с оседлавшей его прекрасной девушкой.

– Мне очень жаль, но мне пора.

Анжела слезла с него, они вышли из машины, поцеловались. Ни дать ни взять – любовники, слегка охладившие свой пыл.

– Завтра я позвоню, – сказал комиссар.

Он подождал, пока девушка уедет, и пошел в мотель.

– Извините, можно в туалет? – спросил знакомого портье.

– Конечно, комиссар.

Он закрыл за собой двери, снял куртку и рубашку, открыл кран и подставил под струю воды дымящуюся голову.