Танец для двоих

Тарью снова затрясло. Зябко кутаясь в шубку, оборотница жалела о накидке, которую потеряла среди круговерти дня. Норман пару раз порывался одолжить ей куртку, но Хранительница упорно отказывалась. Верхняя одежда нужна проректору не меньше, будто Тарья не видит, как он тяжело дышит, как подозрительно прижимает ладонь к левому боку, когда, как полагает, спутница не видит. Нужно бы взглянуть, бой выдался сложный, странно, что Норман так легко отделался, но у обоих не осталось лишних крупиц энергии, да и банальных сил возиться с ранами.

Метель по-прежнему зло хлестала по щекам, сбивала с ног. Не март – самый настоящий вьюжный февраль, только вот снег мокрый, но оттого еще более противный.

Обнявшись, супруги брели по набережной, высматривая вывеску питейного заведения. В нынешних обстоятельствах Норман согласился бы на самую дешевую забегаловку, лишь бы в ней подавали грог и умели жарить цыплят на вертеле. Безусловно, публика там сомнительная, но проректор не переходил дорогу преступному миру Триена, а для прочих достаточно взгляда исподлобья и демонстрации клыков. Положим, они не такие внушительные, как у вампиров, но способны вселить уважение подвыпившим морякам.

Наконец нужное заведение нашлось. Жестяная вывеска трепыхалась на ветру, не давая толком разглядеть полинявшее изображение. Заслонив Тарью от особо сильного порыва, лорд Шалл толкнул дверь и блаженно втянул ароматы кухни. Желудок тут же отозвался, напоминая, что кормили его давно, а после сражения неплохо бы подкрепиться. Норман поторопил замешкавшуюся спутницу и направился к столику рядом с очагом. Из-за разгулявшейс непогоды многие столы пустовали, и они устроились по высшему классу. Впечатление портили липкие скамейки, но для усталого оборотня такое – сущие мелочи. Тарья придерживалась иного мнения. Пусть она двигалась, словно после сильной болезни, сидеть абы где не смогла и тщательно протерла лавку и стол подолом, благо он давно не блистал чистотой.

Проректор щелчком пальцев подозвал скучавшую подавальщицу и заказал простенький обед. Для себя – пожирнее, для жены – полегче.

– Грог пьешь? – лорд Шалл поднял глаза на Тарью.

– Если он некрепкий, самую малость. Мне бы чаю, – стыдливо добавила молодая женщина.

Подавальщица заверила: найдется – и уплыла на кухню.

Супруги временно остались одни. Ближайшие столы пустовали, а компания неподалеку от стойки вряд ли могла подслушать разговор.

– У тебя волосы потемнели, – неожиданно заметил Норман.

– А?

Тарья испуганно ухватилась за прядь и запоздало вспомнила: она забыла набросить иллюзию! Оборотница поспешила исправить ошибку, но ничего не выходило. Хранительница пробовала снова и снова, но волосы по-прежнему оставались светло-русыми.

Русыми!

Открыв рот, Тарья вопросительно уставилась на Нормана. Он развел руками.

– Прости, я в таком не разбираюсь, одно скажу, так лучше.

– Почему?

В голове роилась тысяча вопросов, но ответы не спешили находиться.

– Ты стала теплее, больше не напоминаешь ледышку. А вообще, – поспешил загладить оплошность лорд Шалл, памятуя о женской обидчивости, – ты мне любая нравишься. Честно!

Щеки Тарьи стремительно наливались румянцем. Покусывая губы, она водила пальцем по доскам и боялась озвучить еще один из кучи вопросов. Наконец решилась и срывающимся хриплым голосом спросила:

– Что значит – «нравишься»?

Проректор коротко рассмеялся и покачал головой.

– Как маленькая! Как женщина ты мне нравишься, как маг и ценный сотрудник. Вроде, ничего не забыл?

Глаза хитро блеснули.

Ага, пала крепость! Прежняя Тарья непременно бы налетела ураганом, потребовала взять слова обратно, иначе ходить похотливому лжецу проклятым до конца жизни.

– Приятно, – выдавила из себя Хранительница и, вцепившись в принесенный подавальщицей кувшин с грогом, налила и залпом выпила целую кружку.

В голове помутилось, жар ударил из горла в желудок. Оборотница закашлялась: с непривычки крепкий алкоголь показался огненным пойлом.

Лорд Шалл наклонился и заботливо постучал ее по спине.

Это только грог, а что с Тарьей стало бы после чистого рома?

– Мне тоже приятно, – его тихий шепот обжег покрасневшие девичьи уши. – И стало бы еще приятнее, если бы ты не только краснокожим рассказала о своем мужчине.

Оборотница вздрогнула и оттолкнула Нормана.

– Я приличная! – прошипела она, встревоженно косясь на подавальщицу: слышала ли та? Если да, плакала репутация Тарьи, пусть даже в пределах одного трактира. – Какие мужчины?!

– Обычные. Ладно, твоим воспитанием займемся после, а теперь поделись, отчего ты так нервничала? Мы, вроде, выбрались, хотя, по-хорошему, тебя выдрать нужно за такие фокусы, – в голосе лорда Шалла прорезалось легкое рычание. – Самоубийца неопытная! Я решил бы проблему.

– Но…

Оборотница закипала.

Выдрать?! С тетки бы начал!

– Я. Решил. Бы. Проблему, – Норман не оставил ни малейшего шанса оправдаться. – Запомни раз и навсегда!

Последнюю фразу проректор прорычал. Вздрогнув, Тарья инстинктивно кивнула.