Танец души:Стихотворения и поэмы

Мощной зимы несравненные вихри,
Тромбы снегов над жилою калошей
Были, но скрылись, гремели, но стихли.
Робкие земли оделись поплоше.
Вот председатель придет и уладит.
Скуки и совести облик бараний
Явится миру анютиных свадеб,
Майских экскурсий и общих собраний.

Подождем. Минет несколько зим,

И парнасский пополнится кворум
Неуживчивым другом твоим —
Интриганом, лентяем и вором.
Минет всё, и научишься ты
В сиволапых и чванных обидах
Узнавать перегар красоты,
Неусвоенной радости выдох.
Ты найдешь занимательный Рим
В молодых, пожилых или старых
В час разъезда хмельных аль [е…]
Председателей и балерин.
В каждой выдумке быть нам двоим,
И, загробному верен укладу,
О дитя, под окошком твоим
Я тебе пропою серенаду.

18 сентября 1933

ТАНЕЦ У СОСЕДЕЙ

Шепчут печи, грея клети.
Прибаутки не для всех.
Снег идет. И пишут дети
Сочиненье «Первый снег»,

Так, бредя тропой куриной,

Мы пленяемся порой
Недомерком Форнариной,
Вертихвосткой, шушерой.

Так во сне, или в концерте,

Оглядишься – а она
Стынет в позе ранней смерти,
Женской тайности полна.

И тогда, роняя разум,

Шаромыжничать устав,
Грусть о лике сероглазом
Вводишь в воровской устав.

Ну, а ночь – туда-сюда,

Розам – амба, стукнет сорок,
Крякнут зрелые года,
……………………………..

И, шутя, поставишь грань им,

Вот погиблая верста…
Меркнет лампа – и лобзаньем
Обновляются уста.

Декабрь, 1933

«Отъезд вино… знакомцы и знакомицы…»

Отъезд вино… знакомцы и знакомицы,
Иной на страсть, иной на водку падок…
И бурный пурпур вновь во взоры ломится
Блестящими параболами радуг.

Здесь из перста высасывали деньги,

Здесь вместе жили, вместе чушь пороли
Поэты, выпивохи, неврастеники,
Не Казановы и не Ривароли…

Пора, пора! Инерции уменьшены,

И <…>, и родственники живы.

А жить бы мне житухою шуругою,

И быт пригож, речист, уютно грязен…
Я плавал бы на лодочке с подругою –
Заносчивый, провинциальный Разин.

И если небо в звездочку оклеено,

И воет вечность, зрелая гитара.
За совершенство древнее Лигеино, —
Ах! Пожалейте бедного Эдгара!

И если шесть печатей мне дозволено –

Я пред тобой, как пред седьмой печатью.
Свой смертный саван видишь, Ленский? Олино
Средин куртин белеющее платье?

Не брезгуй же, Киприда, нашей свалкою,

Таскайся по засаленным полатям!
Мы за тебя, за глупую, за жалкую,
За низкую высокой жизнью платим…

1933-1934, Харьков

«Разверзаются недра, хозяйки взлетают в воздух…»