Танец кружевных балерин

Положив трубку, она дождалась, пока телефон звякнул, принеся сообщение с адресом. Итак, старую тайну пуговицы с изумрудами, которую Клеменс Фальк в 1948 году доверил Надежде Строгалевой, после их смерти могли знать несколько человек. В их число входили Вернер Фальк и его дети, потомок Марка Шварцмана, собиравшийся на поиски в Россию, живущая в Питере Анна Шувалова и «три С». Или Снежана еще что-то упускает?

Несмотря на испытываемую усталость, Снежана знала, что точно не заснет. Нерешенная задача жгла мозг, заставляя мысли бегать по кругу. Что ж, из всего надо извлекать пользу. Раз уж не спится, можно сесть за коклюшки, тем более что за плетением ей лучше всего думается.

Пальцы ловко и привычно замелькали над валиком, в то время как голова прикидывала, чем именно Снежана займется утром. Пожалуй, позвонит в клинику, где до сих пор работает Мария Александровна Шапкина, запишется к ней на прием и попробует аккуратно поговорить о ее дочери. Легенду, чтобы не вызывать подозрение, она придумает, не вопрос.

Она очнулась от работы, с изумлением обнаружив, что ее кружевная карта почти полностью готова. Сколько же это времени-то? Стоящие на полке часы показывали пятнадцать минут третьего. Надо срочно ложиться спать, иначе завтра она будет ни на что не способна. Взгляд с часов переместился на фигурку балерины в кружевной пачке, украшенной голубыми цветами.

Скорее по наитию, чем движимая чем-то конкретным, Снежана встала, подошла к полке и взяла балерину в руки. Пальцы скользнули по прохладному фарфору, погладили завитки. Она перевернула статуэтку и замерла. Отверстия в основании не было. Оно оказалось совершенно ровным, но не гладким. Если по краям фарфор был блестящим, обливным, то в середине можно было нащупать шероховатость, к тому же слегка выступающую над поверхностью. Так могло быть, если дырку в основании осознанно замазали чем-то, что надежно укрывало от чужих глаз какую-то тщательно сберегаемую тайну.

Сердце Снежаны быстро забилось. Она помнила, как тетя говорила, что Фридрих Фальк, спрятавший внутри кружевной танцовщицы драгоценную пуговицу с изумрудами, замазал основание гипсом. Ну да, то, что сейчас она ощущала под пальцами, было очень похоже на гипс.

Интересно, а могло так случиться, что старший Фальк вложил пуговицу не в розовую статуэтку, а в голубую? Ведь перепутать мог и он сам, и следом за ним его сын Клеменс. А что, если он утащил из дома Строгалевых и где-то спрятал не ту балерину? Что, если пуговица, за которой охотится неведомый преступник, сейчас находится здесь, в квартире Машковских, и только небольшой слой гипса или чего-то похожего отделяет Снежану от тайны, скрываемой более семидесяти лет?

Первым ее порывом было разбить фарфоровое кружево, чтобы разгадать скрываемую в нем загадку. Однако силой воли Снежана удержала себя от этого шага. Во-первых, жалко кружевную танцовщицу, она действительно очень красивая. Во-вторых, если там ничего нет, а у Снежаны просто разыгралось воображение, то она потом не простит себе, что испортила память о Надежде Андреевне, бережно врученную ей старушкой-соседкой. В-третьих, если пуговица все же внутри, то извлекать ее нужно при свидетелях.

Еще немного подумав, Снежана решила, что с самого утра позвонит Лилии Лавровой и все ей расскажет. Пусть Лиля думает, что делать. Найдя, на кого переложить ответственность за едва не совершенную глупость, Снежана решительно поставила статуэтку на полку и повернулась, готовая отправиться наконец в постель, однако услышанный ею звук заставил ее остановиться и замереть.

Тук-тук, тук-тук-тук. Тихий равномерный стук доносился снизу, из квартиры Лидии Андреевны. Точнее, из библиотеки, в которой пожилая женщина встретила свою смерть. Он был еле слышным, Снежана ни за что не обратила бы на него внимания, если бы в столь поздний час находилась не в мастерской, а в своей спальне. Похоже, что кто-то аккуратно, стараясь не привлекать внимания, простукивает стены в комнате под ее ногами.

Сейчас она с особой горечью пожалела, что муж не ночует дома. Если бы следователь Зимин сейчас тихо спал в их супружеской кровати, она бы разбудила его и отправила посмотреть, что происходит этажом ниже. И он, то есть следователь Зимин, обязательно поймал бы преступника, убившего Лидию Андреевну и теперь орудующего в пустой квартире. Но муж уже месяц в своей супружеской постели не спал. И с законной женой не спал тоже.

На этом месте своих размышлений Снежана вздохнула. Того, что проделывал с ней муж, ей, оказывается, сильно не хватало. Просидев довольно долго в старых девах, Снежана неожиданно распробовала интимную сторону семейной жизни, что называется, на вкус и пришла к выводу, что ей нравится. Врожденная скромность не мешала ей быть темпераментной и страстной, и в ту пору, пока муж еще ее любил, он частенько говорил, что даже не думал, что и в этом ему так с ней повезло.