Танец меча

Багров сидел на дутой сваренной трубе - маленьком шлагбауме, которым отставной подполковник с третьего этажа оберегал закуток для своего «Форда». Матвей похудел и выглядел, мягко скажем, нестерильным. Во всяком случае, осторожные мамаши с детишками обходили его по дуге.

- А если бы… - начала Ирка.

- Он не успел бы даже коснуться тебя. Я был рядом. Мне было важно, чтобы это стало твоей победой, - сказал Матвей.

Ирка хотела спросить его совсем о другом.

- А если бы все-таки… - попыталась пробиться она.

- Я вообще всегда был рядом. И всегда буду!

Глава 15. Причал для бумажного кораблика

Ханжество - это когда говоришь правильные вещи, не подключая голову и не касаясь их сердцем. Доспехи из ханжества самые прочные. Их невозможно пробить. Хуже ханжества ничего нет.

Книга Света

Продавщица с ужасом смотрела на взъерошенного молодого человека, держащего в руках здоровенную куклу. В магазине-стекляшке она была одна, и ей в голову лезли всякие нехорошие мысли о наркоманах, которые могут загрызть за несколько десяток. Рядом со взъерошенным молодым человеком переминался здоровенный лоб со щенячьим лицом, могучие плечи которого перегораживали дверной проем.

- Девушка, ау! У вас селедка эсэсовская есть? - сердито спросил взъерошенный.

- Какая? - испугалась продавщица.

- Ну эс-эс? Слабосоленая! - пояснил взъерошенный, нежно постукивая головой куклы о прилавок.

- Н-нету.

- Тогда гоните торт!

- А деньги? - робко спросила продавщица.

Напоминание о деньгах взъерошенному не понравилось. Брови у него встали торчком, как ежиные иголки.

- Н-но! Я забыл бумажник в лимузине! - сказал он, поворачиваясь к своему спутнику. - Мошкин, плати! Подчеркиваю: все налапопам. Мне чужого не надо!

Здоровенный лоб вздохнул и, томясь, послушно заплатил. За годы их знакомства таких «налапопамов» набралось столько, что хватило бы на авиабилет до Гаити.

- Умница! Так держать! - одобрил коротенький. - И не чихай на меня вирусом жадности! Не люблю!

- Я не чихаю!

- А я говорю: чихаешь! И не спорь, а то врублю внутреннего хохла - пожалеешь!

Дождавшись, пока торт завяжут бечевкой, Чимоданов взял его под мышку, а Зудуку, схватив за ногу, перекинул через плечо.

- Пошли! - велел он Мошкину. - Чего на тетю смотришь? Сдачи ждешь или влюбился?

Мошкин, задохнувшись, замахнулся на него, задев колокольчики счастья, которые, по секретной директиве Лигула, вводил в моду еще Арей и которые теперь его усилиями висят почти во всех ночных магазинах и гостиницах. Суть этих колокольчиков состоит в немедленном вызове дежурных комиссионеров и суккубов и, следовательно, более равномерном распределении их по планете.

В доме, куда их по большому секрету пригласила Ната Вихрова, лифт внушил себе, что ему пора на ремонт, о чем и вывесил табличку. Мошкин и Чимоданов потопали по лестнице. Им надо было на двенадцатый, но уже на седьмом этаже Чимоданов уселся на ступеньки, открыл коробку и руками стал пожирать торт.

- Все! Баста! Я не нанимался таскать тяжести на такую высоту! - заявил он.

Евгеша Мошкин с ужасом уставился на его покрытые кремом пальцы.

- Ты озверел? Это же подарок от нас двоих, да?

- Подчеркиваю: по барабану! - Чимоданов вытер пальцы о штаны. - Ели бы мы его вместе, так? То есть Вихрова сожрала бы где-то третью часть? Вот я ей и оставлю ее треть!

Мошкин сдался.

- А что? Она тут живет одна, да? - спросил он.

- Ну типа да, - равнодушно отозвался Чимоданов.

- У нее своя квартира в Москве, да?

- У Наты? Ага, щаз! Дядька уехал на Кавказ, а ее оставил гулять с собакой. - Петруччо протянул Мошкину коробку. Тот помялся, повздыхал, но тоже отломил кусок. Закончилось все тем, что Вихровой осталась одна коробка.

- Она и так заелась! А в коробку можно ботинки класть. Коробка полезнее торта тем, что никогда не портится! - сказал добрый дядя Чимоданов.

Мошкин посмотрел на шахту лифта, и его потянуло на откровенность, хотя Чимоданов был кандидатурой наименее подходящей.

- Издеваться будешь? - спросил Евгеша.

Чимоданов вопросительно вскинул брови.

- Кто? Я? Да за кого ты меня принимаешь?

- Значит, будешь! - сказал Мошкин. Впервые он произнес что-то уверенно. - Когда я был подростком, мы с Петькой и Толиком бегали по подъездам. Поджигали газеты в почтовых ящиках и мочились в лифте, стараясь попасть в щель между дверями. Или сбрасывали с верхнего этажа бутылки… Они в пыль рассыпаются, знаешь?

- И ты тоже, что ли, мочился? - Чимоданов выбрал слово сильнее, но сознание Мошкина предпочло цензурированную версию.

- Нет, конечно, - произнес Евгеша в ужасе. - Но я старался быть таким же, как они, чтобы быть с ними, понимаешь?

Чимоданов в психологии не ковырялся.

- А мы лом как-то скинули. Так он машину просадил и в асфальте застрял. Нас попалили, и парень, который лом кинул, на хорошие деньги попал… Подчеркиваю: славные были времена!… А вообще прикольная история с лифтом! Надо будет Мефу рассказать! Куда, ты говоришь, вы гадили? - подмигивая, спросил он у Евгеши.