Танец мотылька

Сползаю с кровати. Благо Лиза меня не переодевала: я так и осталась в спортивках и футболке. Опускаю перебинтованные ноги на пол и встаю. Но тут же заваливаюсь от резкой боли в подошвах. Лиза подбегает помочь. Ян изучающе глядит в мое лицо, затем опускает взгляд и видит распухшие ноги. Внезапно отворачивается и хлопает по стене ладонью.

Я подскакиваю от неожиданности и корчусь от прострелов в стопах. Сердце не выдержит еще одного скачка. В груди такой жмут, что дышать становится все трудней.

— Ладно, но не больше трех дней, — отрезает Ян и удаляется. Уже из коридора бросает: — Лиз, нужно сокрытие наложить на квартиру. И найди телефон Стефи. Она могла что-то слышать о таком заклинании — к ней много народу ходит. Пусть она заглянет к нам.

— Хорошо, Ян! — радостно выкрикивает Лиза и лезет обниматься. — Все будет хорошо. Ты сейчас сил наберись, а там мы что-то придумаем.

Девушка отстраняется и просит отойти немного.

Она заправляет постель, накрывает ее пестрым покрывалом совершенно не подходящим под дизайн комнаты.

— Лиза, можно ли вернуть память родных? — спрашиваю я, не веря, что можно вообще что-то вернуть. Теперь.

— Марк постарался? Это типично его почерк: отгородить ведомого от внешнего мира, чтобы было больше гарантии на успех.

Киваю быстро-быстро.

— Он стер меня для всех. Даже друзья, вернее знакомые, — я сглатываю горечь. Не думаю, что не сотри меня, а просто укради, они бы вспомнили меня когда-нибудь. — Никто не помнит обо мне.

Лиза поджимает губы, и по ее глазам все понятно. Как в тот раз, когда я пришла в себя после аварии и она сказала, что выжили только мы двое. Ради бессмысленной памяти в моей голове?

— Может снять только тот, кто наложил, — качая головой, говорит Лиза. — А еще — смерть разрушает чары.

— Я же убила Марка! — от выкрика сдавливает горло.

— Нет, — девушка показывает на кольцо, — и вот доказательство. Да и наложенное им забвение спало бы. Все вернулось бы на круги своя. Родные, друзья и все остальное.

— Не понимаю, — сиплю я, и прочищаю горло. Нелепое счастье застилает глаза, брызгая слезами. Смахиваю их.

Лиза объясняет:

— Надпись бы исчезла, и украшение легко снялось бы. Это парный амулет. Одевается на двоих, и связывает очень крепко.

— Но почему не сработало зелье, которое ты давала в больнице?

— Сработало. Оно же блокирует от внушения только того, кто выпил. А еще, — девушка поджимает губы. — Марк пытался влезть тебе в голову?

Киваю. В глотке жжется так, что я не могу сказать и слова.

— Кто-то очень сведущий заблокировал твою память. Открыть ее можно лишь магу высшего уровня, либо, если ты сама позволишь. Но тебя сломать не удалось, я смотрю. Хотя Вольный потрепал прилично. Видимо, много чего перепробовал. Но, если его откинуло… значит, там что-то очень мощное хранится и сокрыто довольно надежно. Кто позарится — умрет, — Лиза задумчиво глядит в окно и машинально теребит гардину вытянутыми пяльцами. — Ты каким-то образом чувствуешь важность той части памяти и не разрешаешь взять ее. Так могут делать только маги, — девушка медленно выдыхает. — Но ты не маг… И не понятно почему ты еще не перешла.

— А что должно случиться? Как отличить мага от обычного человека? Я не чувствую ничего особенного.

Лиза поворачивает голову и долго смотрит в мои глаза.

— Оно видно. По радужке.

— Да, я видела, как они переливались у Марка. А еще видела у врача в больнице, но тогда я думала, что у меня после сотрясения глюки.

Лиза поворачивается еще немного, вижу пляску огней в ее зрачках.

— У врача?

— Да, но я не уверена. Я в шоке была от перевода в другую палату и вообще от новости о замужестве. Лиз, если ты знала, что Марк такой, почему не вытащила меня?

Девушка поджимает губы и отворачивается.

— Нельзя было.

— И откуда магия во мне? У меня простые родители, нет никаких колдунов и странностей. Разве что брат — весельчак.

Девушка дергает занавеску и морщится.

— Этого я не могу тебе сказать. Никто не знает. Вик, одного не могу понять, как ты так долго продержалась? И, главное, зачем? Знаю, что ты не ответишь, но оттого и больней. Ты ведь сама затянула этот узел, пусть и неосознанно.

Невольно вспоминаю тот день, когда мы с Марком вернулись домой из больницы. Тогда я призналась, что не помню его, а он настаивал, что любит и поможет. И я поверила. Позволила себе шагнуть в пропасть.

Лиза, словно вспомнив что-то, продолжает говорить:

— Есть другой способ достать память. И хорошо, что ты смогла бежать. Марк, скорее всего, понял, что не вытянет информацию обычным способом, и собирался применить икс…

— Я слышала, как он говорил кому-то по телефону, что не хочет его использовать, — перебиваю Лизу.

Она приподнимает бровь.

— Как интересно. Вольный стал сентиментальным? Никогда не слышала, чтобы он кого-то жалел.

— А что это такое?

— Икспамять? Сильное воздействие на память. Марк владеет этим приемом. Используется крайне редко и только по разрешению Верхнего.

— Для меня это слишком сложно.

Лиза тяжело вздыхает:

— Будем верить, что до этого не дойдет.

— А Верхний — кто он?

— Предводитель Мнемонов. Но он скрыт, даже подчиненные не знают, как он выглядит.