Танец на кладбище

– Я получила результаты.

Пендергаст медленно положил монографию на стол:

– У вас усталый вид.

– Это не важно.

После поездки в Инвуд ей удалось немного поспать, но ночь она опять провела в музее, занимаясь гелевым электрофорезом ДНК.

– Разрешите? – произнес Пендергаст, указывая на второй свободный стул.

– Пожалуйста.

– Расскажите, что вам удалось обнаружить, – попросил агент, усаживаясь.

Вынув из сумки папку, Нора положила ее на стол:

– Но сначала я должна вам кое-что рассказать. Это очень важно.

Пендергаст кивнул.

– Позапрошлой ночью, когда я работала с амплификатором, в дверном окне лаборатории показался Феринг. Я побежала за ним по коридору, а он спрятался в одном из хранилищ.

Пендергаст внимательно посмотрел на нее:

– Вы уверены, что это был Феринг?

– У меня есть доказательства.

– Зря вы его преследовали, – решительно произнес Пендергаст. – А что произошло?

– Я знаю, что вела себя глупо. Но я действовала инстинктивно, не раздумывая. Он выманил меня из лаборатории. И с ножом гонялся за мной по хранилищу. Если бы не вошедший охранник…

Она не докончила фразу. Д’Агоста вскочил со стула со скоростью распрямившейся пружины.

– Сукин сын, – рявкнул он, сдвинув брови.

– А какие у вас доказательства? – поинтересовался Пендергаст.

Нора злорадно улыбнулась:

– Я порезала его куском стекла и исследовала образец крови. Это точно Феринг. – Открыв папку, она вынула оттуда графики электрофореза и дала их Пендергасту. – Вот, посмотрите.

Пендергаст стал перелистывать страницы.

– Короче говоря, в образцах, которые вы взяли у… в моей квартире, была кровь двух человек. Одна принадлежит моему мужу. Другую я обозначила как X. Образец X полностью совпал с митохондриальной ДНК матери Феринга. А также c образцом крови человека, который преследовал меня в хранилище. Следовательно, X принадлежит Ферингу.

Пендергаст медленно наклонил голову.

– Я так и думал, – вмешался д’Агоста. – Этот сукин сын жив. Сестра ошиблась или намеренно солгала, опознавая тело. Поэтому и смоталась сразу. А медэксперт лопухнулся.

Пендергаст продолжал молча рассматривать графики.

– Можете оставить их себе, – сказала Нора. – У меня есть копии. И я на всякий случай спрятала образцы в холодильнике. С фиктивными этикетками, конечно.

Пендергаст убрал графики в папку:

– Нора, вы нам очень помогли. Простите ради бога, что мы подвергли вас такой опасности. Я никак не ожидал, что он на вас нападет, особенно в музее. Мне очень жаль. Больше никаких экспериментов. Теперь мы займемся этим делом. Пока убийца не пойман, вы должны быть предельно осторожны. Ни в коем случае не оставайтесь в музее на ночь.

Нора взглянула в серебристо-серые глаза спецагента:

– У меня для вас есть еще кое-какая информация.

Он вопросительно поднял бровь.

– Я просмотрела последние статьи Билла. Он работал над темой жестокого обращения с животными в Нью-Йорке – петушиные и собачьи бои, жертвоприношения.

– В самом деле?

– В Инвуде есть небольшое поселение, известное как Вилль. Оно находится в глубине Инвудского парка и практически отрезано от города. Люди, живущие на Индиан-роуд, сообщали, что иногда из Вилля доносятся крики истязаемых животных. В дело вмешалось общество защиты животных. Его представитель, Эстебан, неоднократно выступал по этому поводу. Полиция провела беглое расследование, но ничего не подтвердилось. Однако Билл этим заинтересовался. Он написал статью и продолжал работать над этой темой. Его последнее интервью было как раз с жительницей Инвуда, одной из тех, кто жаловался в полицию. Некто по имени Пицетти.

Д’Агоста подробно записывал.

По тому, как заблестели глаза Пендергаста, Нора поняла, что ее рассказ его заинтересовал.

– Вилль, – задумчиво повторил он.

– Похоже, нам понадобится еще один ордер на обыск, – пробормотал д’Агоста.

– Я уже была там вчера вечером, – сообщила Нора.

– Господи, Нора! Ну разве можно так рисковать. Предоставьте уж нам заняться этим делом.

Нора пропустила это замечание мимо ушей:

– В поселок ведет всего одна дорога, но я туда не пошла. Просто посмотрела на него с горы.

– И что вы там увидели?

– Ничего, кроме кучки ветхих домишек. Несколько огоньков в окнах, и больше никаких признаков жизни. Жутковатое место.

– Я загляну туда, потом поговорю с Пицетти, – пообещал д’Агоста.

– Сейчас я припоминаю, что все эти загадочные послания – амулеты и знаки, нарисованные землей, – стали появляться у нашей двери после того, как Билл напечатал свою статью о Вилле. Все это как-то связано между собой, но пока непонятно, каким образом.

– Предполагаемое самоубийство Феринга произошло как раз неподалеку, – заметил д’Агоста. – Под мостом у Спатен-Дайвила рядом с Инвудским парком.

– Вы сообщили нам очень важные сведения, – сказал Пендергаст, пристально глядя на Нору. – А теперь послушайте меня. Умоляю вас прекратить дальнейшее расследование. Вы и так достаточно сделали. Я совершил колоссальную ошибку, когда попросил вас помочь с анализом ДНК. Похоже, смерть вашего мужа лишила меня способности здраво мыслить.

– Извините, но сейчас уже поздно меня останавливать, – возразила Нора, глядя на него в упор.