Танец на кладбище

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо спросила Гатто.

– Где оно? – закричала женщина. – Я хочу его видеть!

– Оно? – удивленно переспросила Моника.

– Тело моего мужа! Уильяма Смитбека!

Гатто испуганно отшатнулась. Эта мадам явно не в себе. Послышались громкие рыдания, сквозь которые Гатто различила чуть слышный шум поднимающегося лифта.

– Фамилия Смитбек! Где оно?

Из динамика внутренней связи раздался громкий голос:

– Говорит охрана. В здание ворвалось постороннее лицо! Гатто, вы меня слышите?

Придя в себя, Моника быстро нажала кнопку связи:

– Здесь…

Голос из динамика перебил ее:

– К вам бежит какая-то психопатка. Может представлять опасность. Не применяйте силу. Сейчас подойдет охрана.

– Да она уже здесь…

– Смитбек! – опять завопила женщина. – Журналист, которого убили!

Гатто невольно посмотрела на морг № 2, где лежал труп известного журналиста. Его убийство наделало много шума, газеты пестрели броскими заголовками, им звонил сам комиссар полиции.

Женщина бросилась к двери морга, которую ночная смена уборщиков оставила открытой. Только сейчас Гатто спохватилась, что не заперла ее.

– Подождите! Туда нельзя!

Но женщина уже исчезла внутри. Гатто в панике вскочила. В инструкции ничего не говорилось о том, как поступать в подобных случаях.

Двери лифта со звоном открылись, и в коридор вывалились двое запыхавшихся охранников.

– Эй, куда она делась?

Гатто молча указала на морг № 2.

Охранники на минуту остановились, чтобы отдышаться. Из морга донесся грохот, затем звон металла и скрежет выдвигаемого стального ящика. Потом что-то разорвали, и послышался плач.

– О господи! – простонал один из охранников.

Они кинулись к открытой двери морга. Гатто осторожно последовала за ними. Ее разбирало любопытство.

Перед ней предстала сцена, помнить которую она будет до конца жизни. В центре помещения стояла женщина, похожая на ведьму. Глаза ее сверкали, рот кривился в нечеловеческом оскале, спутанные волосы падали на лицо. За ней виднелся выдвинутый металлический ящик. В одной руке женщина держала пустой окровавленный мешок, другая сжимала что-то похожее на пучок перьев.

– Где тело? – кричала она. – Где тело моего мужа? И кто оставил здесь это?

Глава 35

Припарковав полицейский автомобиль у дома № 891 на Риверсайд-драйв, д’Агоста вышел и постучал в тяжелую деревянную дверь. Через полминуты ее открыл Проктор. Взглянув на лейтенанта, он молча отступил в сторону, пропуская того внутрь.

– Вы найдете его в библиотеке, – тихо сказал он.

Д’Агоста пошел через длинную трапезную и холл, прижимая носовой платок к ране на голове. Пендергаста он застал в компании старого чудаковатого архивариуса по имени Рен. Они сидели в кожаных креслах у горящего камина рядом со столиком, на котором стояла бутылка портвейна и высилась куча бумаг.

– Винсент! – воскликнул Пендергаст, вскакивая с кресла. – Что случилось? Проктор, усадите его в кресло.

– Я и сам могу сесть, – буркнул лейтенант.

Опустившись в кресло, он осторожно погладил голову. Кровь больше не шла.

– Небольшое происшествие в Вилле, – глухо произнес он.

Он не мог сказать, что его бесило больше – мысль о зарезанных животных или то, что он позволил какому-то алкашу стукнуть его по голове. Во всяком случае, он надеялся, что это дело рук алкаша. К другому повороту событий лейтенант еще не был готов.

Пендергаст наклонился, чтобы рассмотреть рану, но д’Агоста отмахнулся:

– Так, царапина. Голова всегда кровит, как недорезанная свинья.

– Может быть, выпьете? Налить вам портвейна?

– Лучше пива. «Бад лайт», если у вас есть.

Проктор исчез за дверью.

Рен не проявил к д’Агосте никакого интереса. Сидя в кресле, он крошечным перочинным ножиком затачивал карандаш. Потом внимательно осмотрел грифель, подул на него и, поджав губы, возобновил свое занятие.

Проктор принес серебряный поднос, на котором стояли запотевшая металлическая банка и охлажденный стакан. Проигнорировав стакан, д’Агоста схватил банку и стал жадно пить.

– Классно. Сразу полегчало, – произнес он, покончив с пивом.

Пендергаст вернулся в свое кресло:

– Мой дорогой Винсент, мы все внимание.

Д’Агоста рассказал о встрече со старой дамой на Индиан-роуд и событиях, которые затем последовали. О том, что он в одиночку хотел заявиться в Вилль, лейтенант предпочел умолчать, тем более что после нападения планы его резко изменились. Пендергаст слушал с напряженным вниманием. Винсент также решил не упоминать, что оставил на поле битвы сотовый и пейджер. Когда он закончил говорить, в библиотеке повисла тишина. Только огонь потрескивал в камине.

Наконец Пендергаст пошевелился:

– А это… этот человек. Вы сказали, что он двигался неуверенно?

– Да.

– И был весь в крови и грязи?

– Во всяком случае, так это выглядело при лунном свете.

Пендергаст помолчал.

– Он похож на человека, которого зафиксировала камера в доме у Смитбека?

– Да, похож.

Последовала еще более долгая пауза.

– Это был Колин Феринг?

– Нет. Да. – Д’Агоста покачал головой. – Не знаю. Я не рассмотрел лица.

Пендергаст надолго замолчал. Его гладкий лоб прорезали морщины.

– А когда именно это произошло?