Танец на кладбище

Перес продолжил долбить дверь, разнося ее в щепки. Отскочила и упала на землю железная полоса. На деревянной поверхности появилась длинная вертикальная трещина.

– Еще немного, и ей каюк, – заметил д’Агоста.

Бум! Бум!

Вдруг лейтенант почувствовал чье-то постороннее присутствие. Обернувшись, он увидел весьма живописную фигуру, стоявшую шагах в десяти от калитки. Это был очень высокий, худой и мускулистый мужчина в длинном сером плаще с бархатным воротником и какой-то средневековой шапке с ушами, из-под которой виднелись густые седые волосы, собранные в хвост. На вид ему было лет пятьдесят. Белая, как у Пендергаста, кожа, угольно-черные глаза, резко очерченные черты лица, тонкий орлиный нос. Д’Агоста сразу же узнал в нем водителя фургона.

Человек сверкнул на д’Агосту агатовыми глазами. Было совершенно непонятно, как ему удалось незаметно подойти. Не говоря ни слова, он вынул из кармана большой железный ключ.

Д’Агоста повернулся к Пересу:

– А вот и ключ.

Человек спрятал ключ в складках плаща.

– Сначала покажите ордер, – скомандовал он, подходя ближе.

Лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным, но голос звучал удивительно мелодично. Д’Агоста впервые встречал человека, говорившего так же, как Пендергаст.

– Конечно, конечно, – торопливо проговорил Пальчинский, доставая из кармана пачку бумаг. – Вот, пожалуйста.

Мужчина взял листок.

– Ордер на обыск и изъятие вещественных доказательств, – громко прочитал он звучным голосом.

И все же выговор у него был несколько иной, чем у Пендергаста, – в нем чувствовались французский акцент и какая-то нездешняя выразительность.

Мужчина взглянул на Пальчинского:

– А вы кто?

– Морис Пальчинский, служба охраны животных. – Он нервным жестом протянул руку, но это осталось незамеченным. – У нас есть сведения, что здесь жестоко обращаются с животными, истязают их и даже иногда приносят в жертву. Этот ордер дает нам право обыскивать помещения и изымать вещественные доказательства.

– Не все помещения. Только саму церковь. А кто эти люди?

Д’Агоста вытащил жетон:

– Департамент полиции Нью-Йорка. Отдел расследования убийств. А у вас есть удостоверение личности?

– Мы их с собой не носим, – ледяным тоном ответил мужчина.

– Тогда назовите себя.

– Мое имя Этьен Боссон.

– По буквам, пожалуйста, – попросил д’Агоста, вынимая записную книжку.

Мужчина медленно повторил, выговаривая каждую букву, словно говорил с ребенком.

– Ваше занятие?

– Я глава здешней общины.

– А что представляет собой «здешняя община»?

Боссон внимательно посмотрел на д’Агосту:

– Так вы из отдела убийств? Тогда при чем здесь защита животных?

– Да вот решили прогуляться для собственного развлечения, – съязвил д’Агоста.

– Может быть, вы представите весь ваш штурмовой отряд?

– Детектив Перес из отдела расследования убийств, спецагент Пендергаст из Федерального бюро расследования и месье Бертен, консультант ФБР.

Все, кроме Бертена, показали свои значки. Прищурив глаза, месье пристально смотрел на Боссона. Тот слегка вздрогнул, словно узнал его, и в свою очередь стал вглядываться в консультанта. Казалось, между ними пробежала искра. Д’Агосте стало не по себе.

– Откройте калитку, – распорядился он.

Боссон наконец оторвал взгляд от Бертена. Вынув ключ, он вставил его в замок и с силой повернул. Изуродованная калитка со скрипом распахнулась.

– Мы не собираемся сопротивляться, – сказал он.

– Вот и отлично.

От калитки шла узкая дорожка, круто заворачивающая вправо. По обе ее стороны теснились старые деревянные домишки, покосившиеся до такой степени, что их надстройки почти соприкасались фронтонами, образуя над дорожкой подобие арок. Дверные проемы и разбитые окна зияли чернотой, которую тусклый свет умиравшего дня был уже не в силах разогнать.

Боссон молча шел впереди. Дорожка, описав кривую, вывела их к церкви со множеством пристроек, которые облепили ее, как моллюски, присосавшиеся к днищу корабля. По бокам шипами торчали огромные стропила, опиравшиеся на массивные каменные контрфорсы, уходящие основаниями в землю. Пройдя между ними, Боссон открыл дверь и вошел внутрь церкви, крикнув что-то в темноту на незнакомом языке.

Д’Агоста в замешательстве остановился на пороге. Внутри была полная темнота и стоял смешанный запах навоза, золы, свечного воска, ладана и немытых тел. Стропила зловеще поскрипывали, словно готовясь обрушиться.

– Зажгите свет, – распорядился д’Агоста.

– Здесь нет электричества, – раздался из темноты голос Боссона. – Святилище не место для современных удобств.

Вынув фонарь, д’Агоста посветил в темноту. Церковь была похожа на огромную пещеру.

– Перес, принесите, пожалуйста, галогеновую лампу.

– Есть, лейтенант.

Д’Агоста повернулся к инспектору:

– Пальчинский, вы ведь знаете, что мы ищем?

– По правде говоря, лейтенант…

– Приступайте к работе.

Д’Агоста бросил взгляд через плечо. Пендергаст ходил по церкви с фонариком. Рядом семенил Бертен.

Вернулся Перес с галогеновой лампой, подключенной к аккумулятору в холщовом чехле с длинным ремнем.

– Давайте ее мне.

Повесив аккумулятор на плечо, д’Агоста скомандовал: