Танец на кладбище

– Сил? Толпу? Посмотрите сами, капитан, – махнул Числетт в сторону бейсбольной площадки. – Вы видите, как они малочисленны? Эти люди разбегутся, как зайцы, от первого же копа, который на них шикнет.

Инспектор Минерва ухмыльнулся:

– Мне кажется, их гораздо больше. Просто не все еще подошли.

– А откуда они подойдут?

– Здесь по соседству полно мест, где они могут собраться, – возразила Хейворд. – Я уже видела несколько подозрительных групп, гуляющих неподалеку, а ведь сегодня будний осенний день.

– Именно для этого мы и держим своих людей на передовых позициях. Это даст нам возможность действовать быстро и эффективно, – объяснил Числетт, стараясь не выдать своего раздражения.

– Я видела ваши схемы, сэр. На этих передовых позициях всего по полудюжине полицейских. Демонстранты могут прорвать вашу линию обороны и пойти приступом на Вилль. И если сектанты взяли Нору Келли в заложницы – а это вполне вероятно, – они могут испугаться и совершить непоправимое. Ее жизнь в опасности.

Ту же самую чушь порол д’Агоста. Возможно, это он ее подослал.

– Я принял к сведению ваши опасения, – ответил Числетт, уже не стараясь скрывать сарказма. – Хотя желал бы заметить: судья отказался выдать ордер на обыск Вилля, мотивируя это полным отсутствием доказательств, что Нора Келли находится именно там. А теперь, капитан, потрудитесь объяснить, как вы здесь оказались? Насколько мне известно, Инвудский парк не входит в сферу ваших полномочий.

Хейворд не ответила. Она смотрела на что-то за его плечом.

Числетт обернулся. С востока двигалась еще одна группа демонстрантов. Они не несли никаких плакатов, но очень быстро и деловито шагали к бейсбольной площадке, плотно сомкнув ряды. Это была довольно пестрая компания, выглядевшая намного решительнее, чем те, что собрались здесь раньше.

– Позвольте бинокль, – обратился Числетт к Минерве.

Направив бинокль на подходившую группу, Числетт увидел, что ее возглавляет толстый парень, который верховодил здесь в прошлый раз. Глядя на его волевое лицо и мрачную решимость его соратников, заместитель комиссара почувствовал легкое беспокойство.

Однако оно быстро прошло. Какое значение имеет лишняя сотня людей? У полиции достаточно сил, чтобы справиться с четырьмя сотнями демонстрантов. Его план сдерживания является образцом экономной маневренности.

Числетт отдал бинокль Минерве.

– Передайте по рации, – скомандовал он, не обращая внимания на Хейворд. – Мы приступаем к окончательному развертыванию сил. Пусть передовые позиции придут в боевую готовность.

– Есть, сэр, – ответил Минерва, доставая рацию.

Глава 63

Д’Агоста похолодел. Пендергаст что-то пробормотал и, пряча лицо под капюшоном, двинулся навстречу незнакомцу, шаркая ногами и пошатываясь, как немощный старик.

– Что вы здесь делаете? – повторил свой вопрос мужчина с каким-то экзотическим акцентом.

– Va t’en, sale bête[39], – скрипучим голосом ответил Пендергаст.

Мужчина сделал шаг назад.

– Но вы… вы не должны здесь находиться.

Подойдя к нему вплотную, Пендергаст сделал д’Агосте знак глазами.

– Я старый человек… – захрипел он, поднимая трясущуюся руку. – Ты мне не поможешь…

Мужчина наклонился, чтобы лучше слышать, и в этот момент д’Агоста ударил его рукояткой пистолета в висок. Тот сразу обмяк и стал сползать на пол.

– Отличный удар, – заметил Пендергаст, проворно подхватывая падающее тело.

В соседнем помещении послышались голоса. Похоже, в церкви собрались далеко не все. Из кладовой не было второго выхода, это был тупик, где их неминуемо застигнут с бесчувственным телом.

– В лифт его, – прошептал Пендергаст.

Они втащили мужчину в лифт и, захлопнув дверь, опустили его в подвал. Почти сразу же у входа в кладовую появились трое мужчин.

– Морведре, что ты здесь делаешь? – спросил один из них. – Идем с нами. И ты тоже.

Они пошли дальше. Д’Агоста с Пендергастом последовали за ними, стараясь ступать так же медленно и бесшумно. Д’Агоста занервничал. Рано или поздно их обман раскроется. Надо скорее бежать отсюда и начинать обыскивать подвал. Время не ждет.

Мужчины свернули в длинный узкий коридор, прошли через несколько двойных дверей и вошли в церковь. Там пахло свечным воском и благовониями. Толпа сектантов невнятно причитала, волнуясь как море в такт каденциям верховного жреца Шарьера, стоявшего впереди. Два ряда свечей освещали четырех мужчин, которые что-то делали с большим плоским камнем в полу. За ними, в мутной мгле, стояли сектанты в капюшонах, из-под которых, словно жемчужины, сверкали белки глаз. В стороне царственно воздвигнулся во весь свой огромный рост Боссон, с непроницаемым лицом наблюдавший за церемонией.

Четверо мужчин продели веревки в железные кольца по углам каменной плиты, завязали их узлом и, положив на каменный пол, встали рядом. В церкви воцарилась тишина. Вперед вышел верховный жрец. В одной руке он держал маленький подсвечник, в другой – трещотку. Облаченная в грубый коричневый балахон фигура медленно двигалась на цыпочках, переставляя босые ноги по одной линии, пока не оказалась в центре плиты.