Танец на крыльях

Что я чувствую сейчас? Любопытство и… Нет — злости почему-то нет, а ведь сегодня ночью я была переполнена ею и мечтала отомстить за Жака. И в этой злобе я потеряла обиду за саму себя. Эту обиду сменила очередная злость на свою наивность и глупость. Я видела лишь то, что хотела увидеть и не желала слышать Жака. Моего бедного Жака, моего настоящего защитника.

Эрик делает еще один шаг в мою сторону и его член угрожающе покачивается.

— Малышка, не мучай меня, я не могу больше терпеть.

— Эрик, зачем ты спорил на меня? Это ведь такая глупость… А после того как ты признался в любви — это еще и подлость.

 Сейчас мне не нужно изображать спокойствие, потому что я на удивление спокойна. Зато Эрик в сильном смятении — в его глазах страх и растерянность. Такой большой мальчик, да с таким внушительным орудием — испугался маленькую обнаженную девочку… А, нет — орудие уже не такое внушительное и на фоне огромного мускулистого немца выглядит комично — как подтаявшее эскимо.

— Малыш, это ерунда какая-то, ты все не так поняла, — бормочет Эрик, а в его глазах паника.

— Точно — ерунда, — соглашаюсь я, глядя на его ерундовое достоинство, которое он тут же прикрывает большими ладонями.

— Я правда влюбился, совсем голову потерял.

Эрик приближается почти вплотную, и я отступаю еще на шаг, больше некуда. Выражение его глаз не изменилось — вот оно-то мне и нужно.

— Стоять! — командую негромко, но жестко, глядя в самую глубину его глаз. — Эрик, слушай только мой голос.

Бедный ведомый парень. Сначала азартом и похотью, а вот теперь — мной.

— Подними вверх руки, Эрик. — Он тормозит пару секунд, и я повторяю команду: — Эрик, подними руки вверх.

Парень отпускает свое поникшее хозяйство и поднимает руки над головой.

— Хорошо, Эрик.

Я рассматриваю его член, похожий на подарок для ослика Иа. Удивительная физиология у мужчин.

— Опусти руки, Эрик.

Я достаю из сумки розовые кружевные трусики Натали и тюбик алой помады. Задумчиво смотрю на красивого атланта и ощущаю горечь.

Тебе, красавчик, совсем не подойдут эти трусики, и цвет помады не твой.

Прячу их назад, в сумку. Почему-то ночью эта идея показалась мне отличной. Какая я глупая! Подхожу к кучке сваленной на полу одежды и поднимаю боксеры Эрика. Протягиваю парню.

— Эрик, надень свои трусы.

Он не шевелится и мне кажется, в его глазах я вижу какое-то осмысление происходящего. Я повторяю команду, и проходят еще несколько секунд, за которые я успеваю помолиться, выпустить одинокую слезу и проклясть свои чертовы способности.

Но Эрик, наконец, реагирует на команду — забирает боксеры из моих рук и медленно надевает. Я в изнеможении опустилась на стул и прикрыла глаза. Где-то я постоянно ошибаюсь… Почему со мной нельзя серьезно?

— Эрик, что со мной не так? — спрашиваю устало.

Молчит. И здесь пошло что-то не так…

А может, оно и к лучшему? Ночью все виделось по-другому, но ночь

— не лучшее время для принятия решений, которые непременно повлекут за собой серьезные последствия. А что может быть серьезнее очередного скандала, в результате которого я рискую еще долго не увидеть Реми?

Живи пока, мутант большерукий, я терпелива и умею ждать.

— Эрик, ты хорошо меня слышишь?

— Да.

— Ну тогда слушай меня, Эрик…

*****

На первый урок я опоздала, за что получила пять штрафных очков. Зарабатывать бонусы приходилось в разы дольше. Но сейчас мне все равно. Эрик на урок так и не явился. Может, он считает не до пятидесяти, а до пятидесяти тысяч? Или так проникся моей речью, что теперь ему стыдно смотреть мне в глаза?

Мне тоже стыдно. За то, что я такая доверчивая дура, за то, что хотела так глупо отомстить и за то, что так быстро перегорела. Все наши неприятности происходят от нашей глупости. Жак был слишком самоуверен, а я чрезмерно доверчива. И всегда найдутся подлецы, которые этим воспользуются.

Эрик появился лишь ко второму уроку в сопровождении главы школы. Бросил на меня затравленный взгляд и занял свое место. Я же по вежливой просьбе директора проследовала в его кабинет, где мне понадобилось все мое самообладание, чтобы безэмоционально просмотреть видеозапись нашего с Эриком недавнего свидания.

"Но там ведь не было камер!" — хотелось крикнуть мне, но я прикусила язык, вспомнив слова Странника: "Если ты чего-то не знаешь или не замечаешь — это вовсе не значит, что этого нет".

Мне вдруг захотелось сбежать без оглядки, укрыться от всех, зарыться в тишину и уснуть надолго без снов. А потом проснуться со свежей головой, и начать сначала… Где-то в другом месте…

23.9 2008

Лондон

День двести пятьдесят шестой

— Почему люди не могут так же летать? — запрокинув голову, я провожаю взглядом взлетающий самолет.

— Чтобы не засирать воздушное пространство, — Странник дергает меня за руку и тащит за собой, как маленькую девочку, к зданию аэропорта.

— Ты не романтик, — вздыхаю я, но в ответ получаю лишь хмурый взгляд.