Танец на крыльях

— Но ты-то уже знаешь, как это бывает…

— А-а-а… — многозначительно выдает Реми.

— Надеюсь, тебе не надо разжевывать, почему это тайна? — я даже успеваю почувствовать себя дипломатом. Если бы еще мальчишка периодически не сплевывал кровь, напоминая о моем провальном старте…

— А Хосе в курсе? — Реми выглядит совершенно дезориентированным.

— И если узнает, что ты тоже в курсе, то свою Мышку ты можешь не увидеть до совершеннолетия. Надеюсь, ты уже достаточно вырос, чтобы понимать последствия.

— Фил, а она хотела, чтобы я узнал?

— С самого твоего рождения. И когда ты узнаешь, через что ради тебя ей пришлось пройти… А, ладно, сейчас это не важно.

— Я что — испортил ей жизнь? — потерянно шепчет Реми.

— Уверен, что — наоборот. Она выживала лишь благодаря тебе.

По щекам Реми покатились крупные слезы, а я совсем не понимаю, что мне делать…

 — Слушай, только не говори, что эта новость уничтожила веру в людей и лишила тебя чудесного детства.

Но, похоже, говорить Реми вообще не в состоянии. Его начинает так трясти, что я на мгновение теряюсь, а он вдруг зажимает себе рот обеими руками, чтобы задушить рыдания, которые сдержать не в силах. Я порывисто прижимаю его к себе, ощущая еще большую растерянность, острую жалость и… облегчение. Я крепко держу Реми, который уже не сдерживаясь ревет мне в плечо, и поднимаю взгляд к небу, стараясь проморгаться. Не хватало еще самому слезу тут пустить. Слов для мальчишки у меня не находится, и я просто терпеливо жду, когда он успокоится.

35.2 Феликс

Реми постепенно затихает и уже не вздрагивает, но я по-прежнему продолжаю его удерживать.

— Я ей там наговорил всего, — бормочет он мне в плечо.

— Мудила, — я стискиваю челюсти.

— Ага, — всхлипывает Реми, и моя злость снова отступает.

Ну, что с ним сделаешь… Если уж быть честным, то с этим мальчишкой гораздо проще, чем было со мной в этом возрасте.

— Тебя там воспитатели не потеряют? — напоминаю я, когда Реми полностью успокоился. — А то все писюны уже разошлись, потом ведь Диане достанется.

— Нет, я ведь уже отметился, что вернулся с прогулки. Они думают, что я на территории… Если, конечно, охрана не стукнет. Но у меня там прикормленный малый.

Я закатываю глаза — вот же Демоненок! Но не комментирую.

— Фил, я это… Мышке позвонить хочу. Она ведь сейчас там волнуется…

— Слушай, напиши-ка ей в своей излюбленной мимимишной манере "спокойной ночи", и малышка до утра воспрянет духом, обещаю. А остальное — все завтра. И смотри в сообщении мамой ее не назови, а то ее мышиное сердечко не выдержит.

— Мамой… — Реми пробует на языке это странное слово, и со стороны понять сложно, каково оно пришлось ему на вкус. — Понял я. Фил, а отец меня что, усыновил?

— Демиан? — уточняю я и, получив кивок, нехотя отвечаю: — Ну да, а тебе плохо, что ли? Он же тебе, один хрен, родной, только теперь — прадед.

— Жесть! В башке не укладывается… А этот… настоящий отец у меня есть?

Когда суешь свое рыло, куда не звали, всегда есть риск получить пендель с другой стороны. Вот она — паршивая обратная сторона. Я внимательно рассматриваю мальчишку и пытаюсь влезть в его шкуру, чтобы понять — на х** ему отец?!

— Есть, задрот какой-то!.. — я с деланым равнодушием пожимаю плечами, но внутри меня ощутимо штормит.

— Задрот? — разочарованно тянет Реми.

Интересно, а кого он ожидал — супергероя?

— Слышь, малой, а ты не охерел ли часом? Не слишком много хочешь? Ты, как трюфель в масле, всю жизнь кувыркаешься. Кто-нибудь из твоих понтовых молокососов может похвастаться такой мамой и таким дедом? Ладно, хер с ним — типа отцом и сестрой?!. Так тебе еще одного папашу захотелось! У Дианы, чтоб ты знал, вообще никакого отца не было. Да ей после смерти матери никто ласкового слова не сказал!

— А я?!. - возмущенно сопит Реми.

— А ты всю жизнь верхом на ней катаешься, пользуясь ее слабостью к тебе.

— Неправда — я очень люблю ее.

— Вот и говори ей об этом чаще!

Меньше всего я желал говорить о том гондоне, которого хотел бы медленно кастрировать. А однажды брошенные слова Дианы о том, что благодаря этому пидору у нее есть Реми, вообще взорвали мне мозг. Благодаря! Пи*дец!

А ведь мы с моей девочкой похожи даже в этом — благодарим судьбу за каждую по*бень, что с нами случилась.

— Слушай, Фил, а ты думаешь, я отцу совсем не нужен? — не унимается пацан, испытывая меня на прочность.

— Ой, заткнись, а! Хорош сироту изображать. Я вон, кроме Дианы, вообще на хер никому не нужен! И знаешь, мне хватает! А ты, бля, хочешь прямо для всех быть очень нужным! Это ОН тебе не нужен, а не ты ему! Все ясно?

— Ясно, — отрапортовал Реми. — А как его зовут, не знаешь? И-и…ему тоже тринадцать лет было, когда…

— Я не знакомился с твоим… И я сейчас не понял, ты меня специально злишь?!

— Нет, ну мне ведь интересно… — протянул Реми, старательно пряча от меня улыбку.

— А мне — нет! И Диане тоже неинтересно и неприятно! Понял? Ей интересен только ты! Надеюсь, и я тоже…

Реми не выдержал и хохотнул. Бля, когда он плакал — был милее!