Танец на крыльях

Ревность, конечно, никуда не делась и спешит напомнить, какой я больной придурок, подкидывая фрагменты жаркого танго Дианы и Витюши, мать его. Но я отбрасываю эти воспоминания, чтобы не отвлекаться от главного. Ведь я отлично понял, о каком корешке идет речь — именно с Соболем я сидел тогда в кабаке, и белобрысая подружка Дианы посоветовала мне типа фильтровать друзей… Ну или как-то так.

— Кому я должен передать — Соболеву? — спрашиваю Витька, наверное, слишком агрессивно, потому что у того сжимаются кулаки.

— Спокойно, Вить, тихо-тихо, — включается Геныч.

— Ну вот видишь, ты и сам знаешь, кому, — цедит Витя, — и второй гниде то же самое можешь передать.

— Э-э… — это Геныч прифигел.

— А что же вы рядом с друзьями не присели, по углам рассредоточились? — продолжает рискованно дерзить Витя. — Обложить меня решили? Ну давайте, попробуйте!.. А ведь я тебя уважал, Геннадий. Надеюсь, что ты хоть по незнанию с этими мразями связался.

Сейчас я четко осознаю, что борец за справедливость Витюша причислил и меня к тем же мразям. И чувство при этом такое странное… Вроде и в репу двинуть пора, и в то же время понимаю, что мы все друг друга не очень понимаем.

— Че ты лепишь, Витюша? — у Геныча, с которым с детства никто из знакомых так не разговаривал, глаза увеличились вдвое. — Ты сейчас просто кивни, если я прав. Ты только что моего брата назвал мразью?

Геныч ткнул в меня пальцем, вероятно, чтобы избежать путаницы, но, судя по его тону, вытаращенным глазам и страшному оскалу, приговор уже готов к исполнению. Я бы на месте Витька не торопился признаваться. Я-то понимаю, что парень заблудился, а вот Геныч — нет. Витя дураком не был и, как полагается, зассал. То есть кивать он не спешил, но покер-фейс держал достойно.

— И-и, — нетерпеливо прорычал Геныч. — Ты кого, Витя, назвал мразью?

— В первую очередь их, — Витек кивнул в противоположную сторону зала.

А меня вдруг накрыло осознание, что я второй в этой херовой очереди, и терпение мое пошатнулось. Уверенность Виктора тоже, потому что, переведя взгляд с Геныча на меня, он обреченно добавил:

— Конечно, мне будет нелегко вам противостоять…

— Значит, будешь противолежать, — ласково утешил его Геныч.

— Незнание, танцор, не освобождает от ответственности, — я соскочил с барного стула, намереваясь "станцевать" с Витюшей, но предварительно мазнул взглядом по отдыхающим, на которых намекал наш гостеприимный хозяин и…

— Твою мать!

18.2 Женя

— Соболь, тварь!

— Где? — Геныч разжал губительные для Витюши объятия и проследил за моим взглядом. — О-о! Витек, если в твоей харчевне есть пальмы, то советую выставить рядом с ними охрану, пока этот извращенец их не пометил.

— Так вы что, не вместе, что ли? — донеслось нам вслед.

Мы с Генычем, как две боевые ракеты, прем к столику, где расположился Соболь со своей компанией. И этот ссыкун, наблюдая за нашим неумолимым приближением, тоже понимает, что мы не случайно заблудились, а конкретно по их души. В полутемном помещении я пока не вижу его глаз, но уже могу разобрать выражение лица, и оно меня радует — Соболь нервничает.

Он что-то говорит, и все сидящие за его столиком как один поворачивают головы в нашу сторону. Кроме нашего клиента за столиком еще одна знакомая небритая рожа и три девчонки. Впрочем, девчонки они пока только визуально… Двух из них я знаю — девочками они были сотню членов тому назад. Мордашки у обеих испуганные, но оно и понятно — стоит только взглянуть на Геныча и мысль о туалетной бумаге становится навязчивой.

Я-то знаю, что мой друг сейчас не столько зол, сколько растерян, потому что переваривает дремучий разговор с Виктором.

— О, Жека, а вон того петуха мы с тобой знаем, да? — он бесцеремонно тычет пальцем в Соболевского компаньона в то время, как я складываю в голове кусочки пазла:

"…Именно Игоря твой неуравновешенный друг успокоил в клубе…"

"…Это Игорь все устроил, ведь ему Дианочка очень нравилась…"

"…Заявления не было и все замяли… травмы залечили…"

ОН или не он? Какова вероятность, что за столько лет один Игорь не сменил другого? И Игорь ли он?

— Жек, а какие у нас на них планы? — врезается в сознание громкий шепот Геныча, но плана у меня нет, и… мы уже пришли.

— Добрый вечер! — культурно импровизирует Геныч. — А я смотрю, вы опять забрали наших девочек… Мы тут присядем с вами, а то нам с Жекой очень одиноко, а у нас праздник сегодня.

Две "наши девочки" поощряют Геныча натянутыми улыбками и озираются в поисках свободного места, а вот незнакомка смотрит враждебно. Глупая еще… Геныч быстро освобождает себе место, приподняв жмущуюся к Соболю малышку и усадив ее себе на колени. Соболь что-то недовольно бормочет, но мне он сейчас не интересен. Мой взгляд прикован к здоровому амбалу.

— Имя твое? — цежу, глядя ему в глаза.

— Ну мое, — скалится этот бабуин. Странно было бы думать, что он ответит в трепетном волнении.

Его весовая категория однозначно больше моей, что придает ему уверенности. И наверняка он ошибочно предполагает, что в окружении девочек ему ничего не грозит, и поэтому прижимает к себе худосочную лярву, ту самую незнакомку.