Танец на крыльях

— Имя, сестра, назови имя!.. — патетично восклицает Геныч, падла, и едва не сбивает мой серьезный настрой, но он возвращается благодаря незнакомке.

— Игорюш, ты их знаешь? Может, объяснишь мальчикам, что их не звали?

Вместо "спасибо за подсказку" на языке зудит "Заткни свою вафельницу, худая шмара!", но я с сожалением проглатываю свой приказ и, лишь мельком взглянув на дерзкую пигалицу, перевожу взгляд на Соболя.

— Это он? — Я уверен, что Соболев правильно понял вопрос, но он решил прикинуться дурачком:

— Жень, я тебя не совсем понимаю… Это мой друг Игорь, и мы сейчас отдыхаем…

— Ну что, девчонки, отдохнули? — подхватил Геныч. — Вот и отлично! А теперь давайте-ка потанцуйте, а дядьки поразговаривают.

Он легонько шлепнул по ерзающему на его коленях заду, и девчонка послушно спрыгнула. Ее подругу тоже уговаривать не пришлось.

— Конечно, дяденьки, мы не станем вам мешать, — она резво подорвалась со своего места, призывая третью, — Пошли, Лель, растрясемся.

— Мне нечего растрясать, — недовольная Леля презрительно скривила губы, — и я хочу побыть со своим парнем.

Она еще теснее прижалась к Игорюше, который, вероятно, только что узнал, что он ее парень, но открещиваться от отношений посчитал нецелесообразным. Помнит еще шакал подачу Геныча.

— Это ты, заинька, верно подметила — трясти тебе совершенно нечем, — ласково успокоил Лелю Геныч. — Так что ты кушай, конечно, все же на глазах будешь, а то на танцполе за твоими фигуристыми подружками тебя и заметишь.

— Да ты на себя посмотри, недомерок, у меня ноги длиннее, чем ты весь, — злая Леля вскочила из-за стола, чтобы Геныч, вероятно, смог оценить ее бесконечные конечности.

— Солнышко, да у меня х*й толще, чем твои ноги, так что лучше присядь и не позорься.

— Да ты охренел, урод?! — девчонка схватила свой стакан, но широкая ладонь Игорюши быстро пресекла ее импульсивный порыв, понимая, что за бабский базар отвечать ему.

— Танцевать пошла быстро, — жестко скомандовал ее несостоявшийся парень. — Сказано же, мужской разговор.

— Уроды! — выкрикнула покрасневшая от ярости Леля и, подхватив свою мизерную сумочку, рванула прочь, не реагируя на оклик подруг.

 — Да, — вздохнул Геныч, — некрасиво получилось… Два здоровых мужика даже не попытались защитить честь дамы. Куда мир катится?

— Геныч, закругляй свой пафос, не на собрании, — осадил я друга, не сводя глаз с И горюш и.

Сейчас трудно представить его щуплым подростком, поэтому мозг рисует навязчивые картинки — эти огромные ручищи мнут и пачкают прекрасное тело моей девочки…

"… Она была без сознания…"

"… Травмы залечили…"

Конечно, это ОН! А иначе с чего бы так распаляться Витьку?

— А тебе что надо, борзый? — выступил Игорюша, медленно поднимаясь из-за стола. Большой шкаф…

Мой кулак прилетает четко и жестко прямо в переносицу, от второй подачи клиент тоже не успевает уйти — прощай барабанная перепонка… Вот только ответка по печени прилетает неожиданно вместе с рычанием Геныча:

— A-а, Жека, еблан ты кривоглазый! Дистанция, Жек! Отошел, бля!

На полусогнутых еле успеваю уклониться от крюка в челюсть и со всей дури тараню своей башкой вражеский торс, по-колхозному нанося замедленную серию размашистых ударов по корпусу, и заваливаю его на стол…

— Ушел, Жека! Когда ты эту кадриль прекратишь, я сам тебя уе*у! Ах ты!..

Но мне уже не уйти — ноги Игорюши сдавили мой корпус, и краем глаза я замечаю, как в его руке блеснул нож… Но не успеваю осознать возможные последствия — кажется, в ту же секунду ребра хрустеть прекращают и неведомая сила отбрасывает меня назад. Чьи-то дружеские объятия смягчают мое приземление и удар затылком об пол. Бабский визг смешивается с ревом Геныча:

— Это, бля*ь, столовый прибор, им едят, и только боевая этика не позволит мне забить этот предмет тебе в жопу и провернуть как следует! Ишь, чего удумал, Петрушка!

С чьей-то помощью я усаживаюсь на полу, но смотреть уже особо не на что — представление окончено. Два друга сидят за столом, правда, оба мордами в тарелках. Соболь не шевелится, а Игорюшу придерживает Геныч за загривок. Правая рука поверженного бойца плетью болтается вдоль тела, а левой он интенсивно колотит по столу.

— Ас тобой я еще разберусь, именинничек! — обещает мне друг, и я не сомневаюсь.

— Расходимся по своим местам, ничего страшного не случилось, зло немножко наказано. Каждому напиток на выбор за счет заведения, пьем за добро! — громко призывает Витек.

Охрана даже и не пыталась вмешаться в нашу короткую битву, и занята тем, что разгоняет зевак.

— Женя, тебе больно? — низкий грудной голос пробирает до мурашек в паху, а на затылок ложится чья-то ласковая ладонь.

Я фокусирую взгляд на источнике звука — губы алые, сука… Не те губы!.. Маска на глазах, черные блестящие волосы, обнаженные руки и плечи, покрытые искусственным загаром и маслом… Роскошная грудь… Танцовщица, блядь… брюнеточка!..

— Я помогу тебе, Женя, пойдем… — Я уже слышал этот голос… Где?

— Еще скажи, — вглядываюсь сквозь прорези маски, но освещения недостаточно, чтобы увидеть глаза.

— Что сказать?

— Мое имя…

— Женя…

Член реагирует мгновенно. — Пойдем, Же-эня…