Танец на крыльях

18.3 Женя

— Женя-а-а…

В маленькой тесной подсобке темно, но я не хочу смотреть, мне хватает мысленного образа…

Тонкие руки обвивают мою шею, губы танцовщицы тянутся к моим, повторяя мое имя на выдохе и обдавая меня мятным дыханием.

— Нет, малышка, так не пойдет, с поцелуями — это не ко мне. — Хочу развернуть девчонку, но она обиженно хнычет и прижимается ко мне своими роскошными троечками.

Глаза понемногу стали привыкать к темноте. Я отстраняю от себя настойчивую соблазнительницу и дергаю молнию на ее короткой жилетке. Упругие шарики выпрыгивают на свободу, а я со свистом втягиваю воздух. Красивая женская грудь — моя слабость, а у этой лялечки как раз то, что доктор прописал. Жаль, что тонкой полоски света, пробивающейся из-под двери, недостаточно, чтобы разглядеть, какого цвета у нее соски. На ощупь они маленькие, твердые, и во рту непроизвольно скапливается слюна. Но нет, обойдешься, детка…

Прижимаю девчонку к стене и шарю по ее бедрам, пытаясь стянуть с нее кожаные шортики, туго облепившие, маленькую упругую задницу.

— Да сними ты их, бля, — требую нетерпеливо, и малышка послушно избавляется от своей тесной упаковки. Трусики я сдергиваю с нее сам, и они падают на пол вслед за шортами.

— Переступи.

Девчонка вся дрожит, но живо выполняет требование. Замерзла, что ли, или боится? Но ответ приходит, как только я пробираюсь пальцами меж ее стройных ножек. Ты так хочешь меня, моя хорошая?!.

Я быстро высвобождаю из плена джинсов рвущийся наружу член, и извлекаю из заднего кармана презерватив. Надрываю зубами упаковку…

— Давай-ка, милая, наряди его.

— Но. я не могу, — шепчет испуганно. Боится промахнуться в темноте?

Я быстро справляюсь сам. У брюнеточки отличный рост, а на высоких каблучках она словно создана, чтобы ее шпилить у стены. Я закидываю ее ножку себе на бедро и продолжаю дразнить пальцами, вызывая в девчонке еще большую дрожь и тихий стон.

Я врываюсь в нее до упора, и девчонка вскрикивает. Замираю, сосредоточившись на своих ощущениях… Член сдавило, как в вакуумной упаковке, но вошел вроде без проблем…

— Не понял, ты целка, что ли? — получается слишком грубо, и девочка вздрагивает в моих руках.

— Нет, Женя, продолжай… пожалуйста…

От звучания моего имени этим низким голосом меня переклинивает — я подаюсь назад и снова с силой тараню тесную плоть.

— Расслабься, детка, или ты хочешь его придушить? Не выйдет, он у меня живучий,

— прерывисто смеюсь, вколачиваясь в трепетное тело, как отбойный молоток.

— Женя!..

— Громче! — бесцеремонно, одним резким движением срываю чертову маску с ее глаз.

— Женя, еще!

— Конечно, девочка! — с силой сжимаю ее бедра и долблюсь, как сумасшедший, стараясь не думать о том, как голова и хрупкое тело девчонки бьются о стену. Вот уж и правда — между молотом и наковальней.

Когда позади с шумом распахивается дверь, впуская свет в наш укромный уголок, и раздается знакомый бас: "Бля, предупреждать же надо!..", я уже не в состоянии ни обернуться, ни прерваться. Крепко держу пытающуюся вырваться девчонку, и успеваю поймать испуганный взгляд широко распахнутых глаз.

Ух, е***ть! Ведьма!

Наш зрительный контакт мгновенно приводит меня к финишу — бурному, оглушительному… Кажется, я даже рычу.

Ее тесная штучка основательно меня выдоила. Я обессиленно наваливаюсь на взмокшее обнаженное тело и в этот момент ощущаю дикую боль в правом боку. Черт! Эта боль меня сгибает пополам, ноги больше не держат, и я, как чмо, сползаю к ногам оттраханной брюнеточки. Испуганное и взволнованное "Женя" — последнее, что я слышу, прежде чем провалиться в темноту.

*****

В башке туман, во рту словно коты нассали, тело — не мое.

— Очнулся, ебарь-террорист?

— Геныч, а мы где? — я озираюсь по сторонам, и то что вижу, очень напоминает больничную палату. И мне ни хрена это не нравится.

— В раю, ясен хер! А куда ты еще мог попасть после оргазма?

В памяти начинают всплывать отдельные кадры и по мере того, как образуется цепочка из этих самых кадров, меня начинает потряхивать.

— Бля, Геныч, я что, отключился прямо в ней?!

— Вот тебе бы сейчас самое время покраснеть, а ты зеленый, как крокодилья блевотина. С хера ли ты кривишься, скажи спасибо своей трепетной самочке, которая тебя заботливо расчехлила и утрамбовала в портки твой бессознательный инструмент. Потому что, если бы ты доверил это мне, то больше бы не очнулся.

Мне в своей жизни редко бывает стыдно, и вот сейчас тот самый редкостный момент. Сука, ну как так-то? Я никогда еще не терял сознание, но потерять его при подобных обстоятельствах — это… полный трэш.

— Прости, брат, и… спасибо, — я прикрываю глаза не в силах смотреть на друга. — Надеюсь, этот инцидент только между нами тремя?

— Ну-у… видели еще трое охранников, две официантки, Витюша…

 — Заткнись, а!.. — знаю, что Геныч стебется, но даже на секунду предположить подобный расклад… Легче сдохнуть.

— Глаза разуй и на меня смотри, — командует Геныч. — Лялька твоя будет молчать, как дохлая рыба.

— Ты ей угрожал, что ли?