Танец на цыпочках (СИ)

Айден заметил Мев в перелеске и отвернулся. Ведьма, страшная и сладкая ведьма, предпочла его молодости и смелости мёртвого Учителя. Когда она сбросила с себя тунику, молодой целитель на всякий в случай повернулся к ним спиной и почесал кончик отрубленного носа.

Мев, странная и обычно жуткая, возвышалась над Катасахом, ничуть не опасаясь свидетелей, свободная и счастливая от присутствия своего minundhanem, такого же живого и ищущего как и она сама, в новом диком мире…

Его тёплые жёлтые глаза тонули в томной пучине её зелёных глаз, и весь гибнущий мир был декорацией их чистой и естественной любви, оживающей перед их искренностью, их смелостью…

Айден мрачно смотрел вслед леволанам Мев и называл наперечет саженцы. Катасах слушал его вполуха и тоже смотрел вслед своей женщине. Своей драгоценной, ни с кем не сравнимой Мев.

— Если не взойдёт, я приду и спрошу с тебя, Айден, — то был не тот Катасах, которого знал молодой вождь. Ох не тот.

Катасах мучительно перебирал все обязательства Мев и гордился быть первым из её приоритетов. Раз за разом она утверждала его мужественность, безапелляционно подчиняясь его нехитрым прихотям. Он любовался её смягчающимся чертами, её покорными жестами, полными любви и как будто глубокого почтения и благоговел перед её мудростью, раз за разом обещая не подвести её высокие ожидания.

— Я не знаю, кого благодарить за твое присутствие в моей жизни. Спасибо, что ты рядом, Мев. Спасибо, что ты моя, Мев.

Роскошные губы Мев целовали его грудь и живот, и душа Катасаха исцелялась, опираясь на любимую, бесконечно любимую шаманку, бесконечно любимую Мев.

Он держал её бережно, словно дикую птицу, бьющуюся в его трепетных объятиях. Все три десятка циклов не дали ему нужного понимания её воли, и он отпускал её раз за разом, поначалу надеясь, и уже спустя время просто зная, что её дом — в нём, в глубине его сердца.

Он никогда не задавал ей вопросы, смутно чувствуя её страшные тайны, и просто был рядом, не давая ей оступиться ни тогда, ни сейчас.

И Мев неизменно платила ему своим вниманием, своим отношением, своим странным временем. И Катасах всегда ждал её внезапных визитов, будь он у пациентов или у учеников, — Мев всегда таилась в листве, выходила из теней, обволакивала его мягкими сумерками, нежно и неуловимо, наполняла всего его странной яркой силой. Весь мир стал для целителя разными формами Мев. Весь мир делал его счастливым.

========== 18. Регент Торгового Содружества Анна де Сарде ==========

Комментарий к 18. Регент Торгового Содружества Анна де Сарде

Трек: Вячеслав Бутусов - Моя Звезда

¹ On ol menawí - связанный с Тысячеликим богом

² Renaigse — чужак

³ En on míl frichtimen — Тысячеликий бог

⁴ dob anem shadi - чёрная тень души

5 Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз

Катасах неторопливо подошёл и остановился послушать разговоры.

— Призрачный Вождь, да будет добрым твоё посмертие! Верховный Король сейчас не может тебя принять, — одна из жён Данкаса, Самира, приветливо улыбнулась. Она сидела поодаль и скручивала узкие бинты. У её ног в пыли возились желтоглазые голопопые малыши.

— Да цветёт земля под твоими ногами, Самира! Ничего, я подожду. Он присел рядом и присоединился к игре детворы, поглядывая на двери хижины. Заняв позиции для наступления, он сложил ладони по-левольжьи и под визг малышни затеял братскую потасовку, продолжая вслушиваться.

— On ol menawi¹ обещает много припасов и оружия от renaigse², — вполголоса проговорили в толпе. Раздалось одобрительное бормотание. Катасах нахмурился и под грузом карапузов вытянул шею в сторону женщины.

— А что, Самира, разве мы в чём-то нуждаемся?

— Призрачный Вождь пусть лучше у Верхновного Короля спросит: мало ли что эти бездельники себе напридумывают, — невесело рассмеялась она, убрала последний бинт в корзину и подозвала детей.

Целитель закрыл глаза. Пусть небо растеряло краски, почва оскудела, а вода пришла в негодность, — пока раздается детский смех в деревнях, ещё есть, на что надеяться. Он шумно выдохнул и поправил шлем. Грациозно покачивая бёдрами, в окружении детворы, Самира удалялась с полной корзиной на голове, окруженная облаком нестройной детской болтовни.

— Ничто не красиво кроме человека: но наиболее красивое из всего — женщина, — тихо проговорил Катасах и с нежностью погладил незаживающую рану на ладони. Ту самую, которой Мев связала их в посмертии.

Дверь скрипнула. Мягко отстраняя просителей, Катасах приблизился и уставился на невысокую фигурку де Сарде в дверях.

— Это она? — одними глазами спросил он Данкаса.

— Она, — Данкас устало кивнул: переговоры прошли плодотворно.

— Дай нам поговорить в твоей хижине, — попросил Катасах, подняв брови.

— Чего не сделаешь для друга, — закатил глаза тот и вслух обратился к собравшимся. — Если у вас есть просьбы к Верховному Королю, идемте к колодцу и обсудим.