Танец над пропастью

Семья Горенштейнов состоятельностью не отличалась, что являлось постоянным предметом жалоб тещи Соломона Абрамовича, которая, как водится в добропорядочных еврейских семьях, жила при своей дочери и ее муже. Они занимали две просторные комнаты в огромной коммунальной квартире, общее число жильцов в которой насчитывало двадцать пять человек. Семей было шесть, если можно считать семьей девяностолетнюю Ролану Сергеевну Петракову, проживающую в полном одиночестве. В семье Соломона Абрамовича рос всего один ребенок – Володя, тогда как, например, семейство Грызловых, чьи двери располагались напротив, состояло из матери и пятерых бойких девчушек, младшей из которых было два года. Несмотря на перенаселенность, жильцы коммуналки жили дружно, вместе готовя на общей кухне и обмениваясь рецептами. Особым успехом пользовались два – фаршированная рыба Риммы Видальевны, жены Соломона Абрамовича, и украинский борщ в исполнении Татьяны Сергеевны Лучко, одной из трех незамужних сестер, занимающих еще две комнаты в квартире. Официальные праздники, впрочем как и дни рождения, юбилеи и свадьбы, если таковые случались, принято было проводить вместе. В такие дни на кухне стоял дым коромыслом, женщины готовили, посылая мужчин и детей в магазин то за одним, то за другим. А вечером накрывался стол в гостиной сестер Лучко, так как она была самой большой – целых тридцать метров! – и начинался пир.

Поэтому у Володи Горенштейна сохранились приятные воспоминания о тех временах, несмотря на то что имелись в этом коллективном проживании и свои недостатки. Тому, кто не жил в коммунальной квартире, трудно представить, что для похода в ванную, например, существует строгая очередность, нарушить которую можно лишь по договоренности с другими жильцами. Существовало фиксированное расписание и для стирки, глажки и уборки мест общего пользования. Но, к счастью, народ подобрался приличный, поэтому у соседей практически не возникало трений на бытовой почве.

И только теща Соломона Абрамовича, Гедда Рафаиловна, ворчала по поводу сложившегося положения вещей.

– Ты – не еврей, Моня, – качая седой, аккуратно подстриженной головой, говаривала она. – Все твои родственники, все друзья прекрасно устроены: у них есть машины, дачи – в общем, все как у людей. И только моя бедная дочь вынуждена жить в коммунальной квартире на твою зарплату простого советского врача! Все бонусы твоей работы – звонки от пациентов в любое время суток, куча похвальных грамот и залежи шоколадных конфет. Скажи, Моня, кому нужны конфеты? У тебя диабет, у Володи – диатез, а нам с Риммой нельзя, ведь шоколадные конфеты портят фигуру!

Но Соломон Абрамович не унывал и не очень-то обращал внимание на капризы тещи: они с женой жили душа в душу и во всем соглашались друг с другом. Римма Видальевна работала в консерватории. Прекрасная аккомпаниаторша, она была нарасхват, когда в Питере давали концерты заезжие знаменитости. Это практически не приносило денег в семейный бюджет, хотя и доставляло удовлетворение не только самой Римме Видальевне, но и ее маме, которая беспредельно гордилась дочерью и считала, что, не выйди она так поспешно за Соломона Абрамовича, у нее могло бы быть выдающееся будущее. Зятя своего Гедда Рафаиловна любила, но считала рохлей и неудачником, хотя не могла не признавать, что человек он сказочного ума и порядочности – редкостное сочетание!

Гедда Рафаиловна свою молодость провела под Одессой, где ее отец, известный композитор, владел прекрасным особняком. Она ненавидела питерский климат и коммунальные удобства, что вполне объяснимо, учитывая положение ее семьи до революции и несколько лет после. Потом семейству пришлось съехать с насиженных мест, и волею судьбы они оказались в Москве. Там как-то не сложилось, и отец Гедды Рафаиловны перевез жену, мать и троих детей в Ленинград. В этом городе они и жили в роскошной трехкомнатной квартире долгое и счастливое время. Из этой квартиры ушел на фронт отец Гедды, там в блокаду умерли от голода младшие брат и сестра. Гедда с матерью остались одни. Матери удавалось длительное время скрывать смерть младших детей, что позволило увеличить пищевой паек Гедды. Они обе работали на заводе, где из мужчин был только начальник цеха Павел Петрович Гамаюн, одноногий бывший моряк. Всеми остальными рабочими являлись женщины и дети. Как-то раз, вернувшись со смены, мать и дочь обнаружили, что их дома больше нет: снаряд разрушил его до основания.