Танец над пропастью

После этого он отправился в квартиру Чернецова и забрал диск с записью своего последнего разговора с Григорием Сергеевичем и, соответственно, его убийства. Он ведь далеко не дурак, наш Строганов! Чернецову пришлось сказать ему, что у записи имеется копия: чтобы обезопасить себя, он отнес ее Глафире Субботиной, которая специализировалась на громких и скандальных историях из жизни знаменитостей. Он не был уверен, что Строганов станет послушно платить дань, как платил много лет твой отец, поэтому сказал Субботиной, что ей следует ждать от него сигнала к действию. Но Чернецов, опасаясь, что Глафира в погоне за сенсацией напечает статью раньше, чем он примет решение, не назвал ей имя того, чей голос звучит на диске. Таким образом, у Субботиной не было имени убийцы, а лишь его голос и доказательство, что именно его обладатель и убил Синявского. Если бы она отнесла диск в полицию, мы установили бы личность убийцы, но Субботина преследовала лишь собственные цели. Она подготовила часть статьи и с нетерпением ожидала сигнала от Чернецова. Вместо этого из новостей она вдруг узнает о его убийстве! Глафира почувствовала, что ей тоже грозит опасность, поэтому сделала копию записи и отдала дочери, наказав никому не говорить о ее существовании: она надеялась, что наличие копии может спасти ей жизнь в случае чего. Но здесь Строганов просчитался. Ему не пришло в голову, что существует еще и третий диск, поэтому он не стал даже разговаривать с Глафирой. Она безбоязненно впустила его в квартиру, так как он сказал, что его прислал Байрамов, который собирался дать ей большое интервью и заказать несколько статей ко времени выхода «Камелота». Он понимал, что в этом случае не удастся представить убийство делом рук неизвестного маньяка, как он сделал в случае Чернецова, расписав зеркало: Глафира не имела отношения к труппе и не получала писем с угрозами. Оставалось представить это как самоубийство, что он и сделал. Придушил ее подушкой и сунул головой в духовку. К счастью, любовник Глафиры не пострадал. Почувствовав запах газа, он открыл окна и вызвал нас. Если бы дело было вечером, он сразу включил бы свет и – привет предкам!

Итак, Строганов был уверен, что больше ему ничего не грозит, однако в остальном дела шли отнюдь не блестяще. Байрамов не испугался угроз… вернее, ты не испугалась, понимая, что не можешь себе позволить срыва контракта с французами. Так что премьера должна была состояться. Кроме того, Строганов боялся, как бы Квасницкий не поступил с ним так же, как ранее твой папаша, и не обошел, отдав предпочтение Байрамову: после премьеры стало очевидно, что Игорь полностью восстановился после травмы. Ты читала рецензии?

– Разумеется! – улыбнулась Рита, вспоминая, какое удовольствие испытала, когда ей в руки попала первая же статья. Правда, поначалу гораздо большее внимание журналисты уделяли криминальной истории вокруг премьеры, но уже через несколько дней, когда шум поутих, во всех центральных изданиях печатали хвалебные отзывы критиков, лейтмотивом которых являлось: Байрамов не просто такой, как прежде – он стал лучше, хотя это и кажется невероятным!

– Ну вот, – продолжал Женька, – а Строганову, как ты понимаешь, не требовалось чужих отзывов, чтобы понять: Байрамов вновь на коне, и Квасницкий вряд ли откажется от такого танцовщика, если завладеет «Гелиосом». Более того, он мог пожелать избавиться от Дмитрия как от ненужного свидетеля его махинаций, и в одиночку пользоваться плодами совместных трудов. Поэтому он решил похитить тебя и поставить Квасницкого перед фактом. В случае если бы они оба приложили руку к твоему убийству, Строганов смог бы связать подельника общим преступлением. Он кое-чему научился у Чернецова, поэтому, спланировав все за сутки до происшествия, поставил в гостиной видеокамеру, чтобы Квасницкий впоследствии не пошел в отказ. Мы нашли ее совершенно случайно и даже не надеялись на такую потрясающую удачу! Именно поэтому Квасницкий, в надежде смягчить свою участь, заговорил, а вот Строганов, как я уже сказал, косит под слабоумного… Что ты теперь намерена делать?

– Я? Я сделаю все так, как предполагал Митька.

– То есть?

– «Гелиос» мой, верно? Хорошая новость состоит в том, что не нужно платить Квасницкому, ведь в тюрьме ему деньги не понадобятся! Другие проблемы покроют доходы от «Камелота» и сбережения Байрамова. В случае чего воспользуюсь помощью Горенштейна…

– Я бы тебе не советовал, – прервал ее Женька. – Он, конечно, теперь добропорядочный гражданин, но, скажу тебе по опыту, такие люди редко меняются. Стоит один раз о чем-то их попросить – попадешь в зависимость на всю оставшуюся жизнь!

Рита не стала спорить, хотя и не верила в то, что приятель прав.

– Хорошо, не буду, – пообещала она – просто для его успокоения. – Байрамов займется театром, а я…

– Вернешься на старую работу?

– Вот уж нет! – в ужасе замахала руками девушка. – Что угодно, только не это! Может, открою собственное дело?

– Адвокатскую контору?

– Почему именно адвокатскую?