Танец над вечностью (СИ)

Поединок был приостановлен. Возле Шарлотты хлопотал лекарь Дудельман, подсовывая ей под нос нюхательную соль и настаивая пустить кровь, попутно сокрушаясь нравам современной молодежи. Рыдающая Луиджиа бестолково выкрикивала, что это она написала письмо, чтобы отомстить дяде. Разозленная Алиса фурией налетела на бывшую подругу, сорвала с нее маску, влепила звонкую пощечину и попыталась оттягать за волосы. Я кинулся разнимать девушек, отпустив растерянного Сигизмунда. Он бестолково топтался рядом. Луиджиа даже не сопротивлялась, оставшись сидеть на траве и закрыв лицо руками. Ее растрепанные волосы сделались совсем рыжими, как будто покрасившая их девушка желала подчеркнуть фамильное сходство с семейством Даугав. Хотя оттенок волос был несколько иным, нарочито ярким и

каким-то неестественным, больше походя по цвету на редкие завитки у лысины Джеймса Рыбальски. На границе сознания зашевелилась смутная мысль, что может быть?..

— Воевода Даугав, — выступил вперед Ежи. — Я требую, что ты признал племянницей Луиджию, дочь твоей сестры… Ежении!

Удивленный ропот пронесся по толпе. Воевода скривился так, словно подавился лимоном. Альбертини охнул и заволновался, его жена Дейдра заломила руки, разглядывая хрупкую скрюченную фигурку Лу. Но больше всего заявление Ежи поразило Джеймса. Он протолкался вперед и требовательно уставился на воеводу:

— Как? Эта девушка — дочь Ежении? Правда?

— Ложь это… — процедила пришедшая в себя Шарлотта, тоже подходя ближе и холодно разглядывая Ежи. — Как и все остальное… Обман, сплошной обман!

— Признаю, — сдался воевода, окруженный со всех сторон, и устало махнул рукой. — Делайте, что хотите. Хоть сын, хоть дочь, хоть вошь… Всех признаю.

— И ты примешь извинения Сигизмунда, — твердо продолжал Ежи, но смотрел почему-то на Шарлотту. — Потому что сам стал причиной отчаяния Луиджии, которая хотела отомстить тебе за…

— Господи, а сколько же ей лет? — перебил его Джеймс и побледнел.

И тут наконец смутное подозрение оформилось в ясную догадку. Неправдоподобное исчезновение Ежении с циркачом, слова Лу о возрасте, ее детские воспоминания о замке…

— Луиджиа уверяла меня, что она совершеннолетняя, — медленно произнес я.

Сделалось очень тихо, лишь слышно было, как звенят насекомые в траве, да где-то с берега тревожно клокочут птицы.

— Более того, она утверждала, что ее дядя, воевода Даугав, обманул меня, что ей на самом деле больше восемнадцати. Почему он это сделал? Зачем ему скрывать, сколько ей лет? Может потому, что она ровесница Сигизмунда?

Шарлотта вздрогнула, как от удара хлыстом. Луиджиа растерянно подняла голову, пытаясь одной рукой нащупать потерявшуюся в траве маску. Безобразные шрамы на ее бесцветном лице покраснели, наливаясь жестокими царапинами.

— И вы, фрона Рыбальски, — уверенно продолжал я, — были правы, когда утверждали, что Ежения не могла сбежать с циркачом. Потому что знали, что она уже беременна, верно? Беременна от вашего жениха Джеймса?

Даугав хлопнул себя по лбу и медленно провел пятерней по лицу, словно смахивая паутину лжи.

— Убью суку!.. — едва слышно пробормотал он.

— И вы, воевода, тоже об этом знали! — повернулся я к нему. — Поэтому похитили и спрятали свою сестру в Соляном замке! Он ведь тогда еще не принадлежал Рыбальски? Зато был в собственности семьи Шарлотты! С которой вы, очевидно, и сговорились? Семейство Гибауэров очень хотело для Шарлотты богатого жениха? Поэтому и помогло вам продвинуться по службе в обмен на маленькую услугу, верно? Еще бы! Знаменитый генерал Гибауэр! Взамен вы убрали досадную помеху браку в лице беременной соперницы? А заодно избавили Шарлотту от офицера Барнума, в которого та была влюблена? Держу пари, что он был под вашим командованием? Я прав?

Даугав некоторое время смотрел на меня, выпучив глаза, а потом начал хохотать. Тихо в бороду, а потом все громче и громче, сгибаясь пополам, пока на глазах не выступили слезы.

— Это правда? — помертвела лицом Шарлотта. — Отвечай, Даугав! Это правда?

Она с ненавистью переводила взгляд с него на Ежи, который почему-то покраснел и уткнул взор в землю, отчаянно кусая губы и сжав кулаки. Воевода вдруг резко оборвал смех, выпрямился, шагнул к Луиджии, подхватил ее под локоть и поднял на ноги.

— А что? Пусть так! Признаю, что она моя племянница, но раз уж у нее нашелся отец, — он неуместно хохотнул и толкнул девушку к Джеймсу, — то пусть теперь и разгребает это дерьмо!

— Воевода! — резко окликнул я его. — Про Луку вы забыли? Или вы его даже за человека не считаете? Он ведь тоже ваш племянник и сын Рыбальски!

— Это Лука-то? — Даугав выгнул бровь и опять всхрапнул от смеха. — Как можно забыть Луку… Лука — это… это… это еще то… человечище!

Он повернулся к Ежи, хлопнул его по плечу и ушел, скрывшись в толпе, качая головой и бормоча что-то себе под нос.

— Так что же это получается? — потерянно спросил Сигизмунд, про которого все забыли. — Эта уродка с порезанным лицом — моя сестра?.. А тот слюнявый идиот — брат?!?

— Нет, мальчик мой, это не так… — неожиданно за всех ответил Ежи, делая к нему шаг. — Ты не…