Танец над вечностью (СИ)

— Н-н-нет! Он п-п-плохо б-б-будет д-д-думать!.. Лука — п-п-плохой! — я начала бить себя по рукам. — П-п-плохой!

— Тише, тише… А хочешь увидеть рубин? Тот самый рубин? Большую "Кровь"?

От неожиданности я перестала всхлипывать и кивнула. Интересно, где же он его хранил, что я не смогла найти камень в прошлый раз? Правда, если бы только знала, что надо искать…

— Пойдем, я покажу его тебе. Вытри слезы, хорошо? Эти ужасные очки… Надо обязательно подобрать тебе новые…

— Тут похоронен твой дедушка, Арчибальд Рыбальски. Я сильно виноват перед ним… и перед твоей мамой, Лука… Кругом виноват…

Мы находились в семейном склепе перед мраморным надгробием, в котором было небольшое углубление. Рыбальски снял с шеи ключик и вставил его, провернув несколько раз. С негромким щелчком каменные плиты надгробия разъехались в стороны и… Я едва не заорала от испуга. Рубин был громадным, с голову человека. Он возник, врываясь столбом алого света в темноту склепа, словно кровавый призрак. Я никогда не видела ничего подобного. Когда-то камень был идеально огранен, но сейчас симметрия нарушилась, на одной из его граней зияла выщерблина. Я зачарованно потянулась к ней, коснулась пальцами этой раны и тут же отдернула руку. Рубин обжигал. Казалось, его поверхность вскипала кровавыми пузырями, стонала и рвалась наружу болью и ненавистью. У меня закружилась голова, было невозможно отвести взгляд от завораживающей игры света и тени внутри камня.

— И теперь наш фамильный камень безнадежно испорчен… и похоронен здесь… вместе с отцом. Папа не пережил этого… Когда-то камень приносил нашей семье удачу, но теперь…

Меня как будто затягивало в этот танцующий водоворот алых искр. Я уперлась руками в холодный мрамор надгробия и попыталась отвести взгляд от камня, медленно опуская голову. И не смогла… Я уже не слышала, что говорил Джеймс, ничего не видела, кроме багровых сполохов, но еще могла шевелить рукой… Обмылок… в кармане… Гадостный сально-огарочный привкус с лавандовой отдушкой… Пена изо рта… Пузыри… Я жевала и жевала, пока сознание не померкло…

Кто-то шлепал меня по щекам, а потом под нос поднесли вонючую гадость. Я закашлялась и села на постели. Вовремя. Лекарь Дудельман как раз пытался расстегнуть на мне рубашку, чтобы послушать сердце. Я взвизгнула и забилась в угол. У изголовья кровати уже сгрудились домочадцы: встревоженный Рыбальски, мрачная Шарлотта и пара насмерть перепуганных слуг.

— Не бойся, малыш, — засюсюкал со мной лекарь. — Иди сюда, сейчас мы тебя послушаем и…

Я кинула в него подушку и юркнула под кровать, яростно мыча и завывая оттуда. Дудельман пытался выманить меня, но не преуспел. Рыбальски, кряхтя, опустился на колени и тоже стал увещевать меня, постоянно поправляя сползающие с носа очки.

— Сыночек, Лука, выходи, не бойся. Ты нас всех так перепугал…

— Он еще и припадочный, — с горьким удовлетворением изрекла Шарлотта и зашуршала платьем, остановившись рядом с коленопреклоненным мужем. — Оставь его в покое, Джеймс.

— Господи, ну что ты такое говоришь! Через два часа премьера! Нам всем надо быть в театре! Уйдите все! Я сам поговорю с сыном. Пошли вон! Живо! Все!

Нехотя я выползла из-под кровати, дала себя погладить по голове и прижать к сердцу.

— Сыночек, ну что же ты… Ведь сегодня премьера у твоей сестренки. Разве ты не хочешь увидеть Лу? Она будет танцевать для самого императора! Ты только представь…

Я прекрасно все себе представляла. И не менее сильно хотела попасть в театр, чтобы увидеть императора и оценить обстановку, но только не в компании любящего папочки.

— Хочу к п-п-п-плофессолу! П-п-п-плохо!

Я твердила это, как заклинание, раскачиваясь из стороны в сторону и обхватив себя руками за плечи.

— Сынок, зачем он тебе? Чем он тебя так привязал?

— Он п-п-п-помог з-з-за-г-г-г-говолить!

— Научил тебя говорить? Так это он? Надо же… я не знал.

— Х-х-хочу п-п-п-плофессола! Х-х-хочу п-п-п-плофессола! П-п-п-плофессола!

Очевидно, Рыбальски был привычен к детским капризам, потому что быстро сдался.

— Ну хорошо, сынок, не волнуйся. Будет тебе профессор.

Я вскочила и пару раз подпрыгнула на кровати, хлопая в ладоши от радости.

— П-п-поехали!

— Мы поедем в театр, Лука. Там будет твой профессор. Я приглашу его погостить у нас и позаниматься с тобой. Под моим присмотром. Ты рад, мальчик мой?

Я рухнула обратно в постель и спрятала голову под подушкой, чтобы папочка не видел мое вытянувшееся с досады лицо. Вот только прозревшего инквизитора мне в этом склепе не хватало для полного счастья!

— Так ты рад?

Не высовывая головы, я мыкнула и пару раз кивнула.