Танец Пепла

Там у ручья он явственно чувствовал исходящую от неё энергию. Когда первые волны обжигающего тепла коснулись его лица, весь его гнев мгновенно утих. Первым импульсом было не дать вырваться потоку силы, разбушевавшемуся внутри молодой женщины. Поэтому он и обнял её, стараясь усмирить взыгравшиеся эмоции. Маг ещё не до конца определил, что это было. У него пока были только догадки и подозрения. Гендальф был ещё очень рад их везению, и что всплеск её энергии произошёл подальше от гномьих глаз. Однако его всё больше беспокоило, насколько долго это везение продлиться. Когда стали укладываться на ночлег, маг расположился под таким углом, чтобы максимально скрыть её от глаз дозорных, на тот случай, если её вчерашний кошмар повториться. Но ночь прошла спокойно.

Наутро Ирина встала бледная и хмурая. И как только гномы принялись за завтрак, вновь ушла в направлении ручья и появилась, когда горный народ заканчивал сборы. Волшебник, как и днём ранее, приладил её походный мешок к седлу, а саму посадил впереди себя. До обеда они ехали в полной тишине. Гендальф заметил, что руки её слегка подрагивали, а бледность так и не прошла. Во время следующей стоянки, как только принялись за готовку, женщина вновь исчезла и вернулась только когда с едой было покончено. Ирина устало села рядом с ним и молча уставилась на огонь. Волшебник хмуро окинул взглядом присутствующих. Гномы мирно сидели, курили, переговаривались между собой — одним словом не обращали на неё никакого внимания, и только хоббит озабоченно рассматривал стройную незнакомку, продолжающую хранить молчание. Когда отряд вновь тронулся в путь, Гендальф попытался узнать причину такого понурого настроения, на что Ирина дала достаточно односложный ответ. Мол, ничего не случилось, просто спала не очень. Она не договаривала, это было ясно, но маг решил не выпытывать и оставил её в покое.

* * *

Мне было плохо. Вернее отвратительно. И не только из-за ежемесячных радостей каждой женщины, что в принципе, не так и беспокоило благодаря запасам, данным ещё Миртой. В большей степени меня мучила моя яблочная диета. От запаха жаренного мяса желудок болезненно спазмировал, поэтому я спешила скрыться куда подальше, как только гномы открывали полевую кухню. Утром, я превозмогая тошноту, впихнула в себя очередной наливное. Хотя прилива сил и не ощутила. Руки предательски дрожали, во всём теле чувствовалась слабость. Сил не было даже на разговоры. В обед было ещё хуже. С закрытыми глазами, я через силу жевала злосчастный фрукт, как можно скорее запивая вкус водой. Кстати, яблоки были на исходе. В лучшем случае, у меня оставалось запасов на день-два, и то если заставлю себя их проглотить. Гендальф было попытался меня расспросить, но отвечать не хотелось и я отделалась дежурными фразами.

В сгущающихся сумерках мы остановились. Меня шатало, перед глазами плыли тёмные круги, в горле стоят тошнотворный комок. Не дожидаясь начала готовки, я отошла от поляны за близлежащие камни и устало повалилась на землю. Не знаю как долго я лежала, просто уставившись в небо, но в какой-то момент расслышала рядом лёгкие шаги. Нехотя повернув голову, я с удивлением заметила хоббита. Бильбо стоял рядом, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Заставив себя улыбнуться, я попыталась присесть, как руки подломились. От неминуемого падения меня удержал хоббит, ловко ухвативший меня за плечи. Бильбо смотрел на меня расширенными и полными беспокойства глазами. Облокотив меня на камень, чтобы я вновь не сползла на землю, он отпустил плечи и сел рядом.

Я никогда не чувствовала себя такой слабой, ну не считая когда болела. А теперь было такое чувство, что мою голову прикрепили к тряпичной кукле. Почему-то было невыносимо стыдно… Бильбо, до этого молча наблюдавший за мной, грустно покачал головой. Вдруг он взял меня за руку и вложил в ладонь краюху хлеба и кусок жареной колбасы. Не веря своим глазам, я уставилась на еду. Потом перевела взгляд на хоббита, который нерешительно замер. Внутри всё затрепетало. Подавшись вперёд, я от души обняла Бильбо, шепча слова благодарности и не замечая катившиеся по щекам слёзы. Глаза хоббита тоже предательски заблестели и он смущённо покраснев, заулыбался. Он молча сидел рядом, пока я с жадностью поедала хлеб с колбасой, казавшиеся мне в тот момент амброзией. Когда хоббит уже поднялся уходить, я протянула ему два яблока. Сначала он не хотел их принимать, но я настояла на своём.

Прежде чем присоединиться к гномам, я ещё какое-то время сидела в одиночестве. По телу растекалось приятное тепло, дрожь исчезла. Я смотрела на небо с улыбкой на губах, переваривая первую за последние 5 дней не яблочную пищу.

15. Не женское это дело