Танец песчинок

Заглянув в кабинет Дока, я увидел чистый стол и пол, скрытый песком. Не чёрным, а вполне обычным, желтовато-рыжим. Это напоминало гигантский лоток для кота. В местах, где остались крупинки чёрного песка, виднелись небольшие провалы – дерьмо, которое так и не удосужились закопать.

«Вот только такое дерьмо не закопаешь, да, Любо?» – мнение Томаша было как нельзя кстати.

Заходить в опустевшую комнату не хотелось, а потому я двинулся дальше и сам не заметил, как вышел на перрон.

Поезд, на котором Док приехал в Медину, стоял на путях, которых не было. Вид локомотива стал для меня неожиданностью, и я неосознанно отступил в спасительное нутро вокзала. До сегодняшнего дня мне приходилось видеть этот поезд только один раз, и то издали, с водонапорной башни. Я забрался туда в погоне за Лили Оденсо – соблазнительной аферисткой, связавшейся не с теми людьми и сумевшей сбежать от полиции, чтобы через пару перекрёстков поймать пулю в сердце. Тогда, как и сейчас, вид поезда внушал странный трепет. Казалось, что железный гигант не из этого мира. Что само его присутствие в Медине напоминает чёрное пятно в лёгких курильщика, которое медленно, но верно его убивает.

Стоило подойти ближе, как иллюзия рассеялась.

Я по-прежнему ощущал, что поезд в этом месте абсолютно чужой, но то ощущение «инаковости» было лишь остатками. Неуловимый флёр, который не успел выветриться. Смерть Дока стала причиной угасания или что-то иное, я не знал, и, наверное, так и не узнаю. При других обстоятельствах и при живом Доке я не попал бы на перрон.

Впрочем, сейчас у меня был карт-бланш, а потому через минуту я оказался возле скрытой под слоем копоти таблички. На чёрном фоне поезда она выделялась лишь очертаниями.

Сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее я принялся стирать налёт. Хотя он постепенно исчезал слой за слоем, буквы всё не появлялись. Лишь полностью испачкав руки, а заодно рукава плаща и рубашки, мне удалось не прочитать, но прочувствовать то, что когда-то было там написано. Водя пальцами по буквам, я запечатлевал их в своём сознании, пока не появилось слово, от которого повеяло могильным холодом.

Безвременье…

Я не знал, что реально ли это место или просто глупая шутка, но что-то внутри утвердилось в мысли: «Где бы ни находилось Безвременье, Док оттуда сбежал и не собирался возвращаться».

Может быть, именно оттуда и пришли те, кто послал лесоруба-убийцу. Может быть, если тому громиле сказать «Безвременье», его речь станет куда яснее, чем в тот раз, когда он услышал «песок». А может быть, это слово заставит его подохнуть прямо на месте – от разрыва сердца, к примеру. В конце концов, мы не могли заглянуть внутрь убийцы и узнать, не подобен ли он Доку.

Так я думал, одновременно с тем понимая, что во всех этих рассуждениях слишком много домыслов и ни одного реального факта. Мне следовало заняться тем, чем я изначально собирался – искать сбежавшего убийцу, который прятался где-то в городе. Я сомневался, что он сунется в аэропорт или попробует пересечь пустыню на вездеходе, не говоря уже о том, чтобы сделать это пешком. То, как лесоруб говорил о песке, выдавало скрывающийся у него внутри страх.

Вытерев руки об испачканную рубашку, я плотнее застегнул плащ, поправил маску с фильтрами и двинулся к выходу, где меня, как оказалось, ждали.

* * *

Это был обычный паренёк лет десяти или около того. Ребёнок из тех, чьё детство проходит на улицах. Увидев меня, мальчишка вскочил со ступенек и снял с лица платок – маски у него не было.

– Детектив Грабовски? – голос у паренька уже начал ломаться, и он этого стеснялся, отчего старался говорить тихо, благо ветер стих и нам не мешал.

– Да, малыш, чего тебе?

– Меня зовут Мерк, – он замолчал и внимательно посмотрел на меня. И только парой секунд спустя я понял, что сделано это лишь для того, чтобы его не называли малышом.

– Уяснил, Мерк. Так чего тебе нужно?

– У меня послание от Легбы, – паренёк насупился, затем лицо разгладилось, и он затараторил быстро-быстро, будто пытался рассказать стих в школе, пока ещё не забыл. – Человек, которого ты ищешь, сидит у меня в баре. Он не собирается уходить, но я не знаю, что будет дальше. Приходи скорее, если он тебе всё ещё нужен. И заплати парню.

На последней фразе Мерк поперхнулся. Я посмотрел на него чуть внимательней и заметил, как кончики ушей у мальчика порозовели. Было очевидно, что последнюю фразу он добавил уже от себя, готовый, в случае чего, откреститься или попросту сбежать. Маленький паршивец уже получил своё и теперь пытался увеличить ставки, блефуя.

Следовало бы разозлиться, но я лишь отметил, что паренёк далеко пойдёт.

– Держи, – я протянул ему купюру и, не удержавшись, добавил банальность. – Только не трать всё сразу.

– Спасибо. Разумеется, не буду. Я собираюсь накопить на вездеход. Надоело ходить пешком.