Танец под звуки эха руин

Мы шли молча всю дорогу, поскольку боялись чужих ушей, но едва пересекли порог павильона, я тут же набросилась на мужчину с расспросами:

— О чем ты вообще думаешь? Хочешь заручиться их помощью?

— Именно.

— Тебе даже оракул сказал, что это ужасная идея.

Нориндан остановился и навис надо мной.

— Есть идеи получше?

— Есть.

Мужчина прошел вместе со мной в мою комнату, вложив в руку стражника несколько монет.

— Говори, какие же у тебя идеи?

— Можно выждать Элиндана. Наверняка он выходит за пределы купола.

Нориндан устало вздохнул, будто я несла абсолютную околесицу.

— У тебя есть в запасе десятки лет?

— Тогда можно попросить магов снять купол.

— Кто пойдет на такой риск? — Подперев голову ладонью спросил мужчина.

— Можем ворваться во дворец. — На этом предложении я и сама поняла, что эта идея — полная чушь.

— И быть обстрелянными в эту же секунду?

— Можем поднять восстание темных эльфов.

— Темные эльфы не смогут победить светлых за одну ночь, а солнце быстро их прикончит.

Мои задумки на этом кончились, но я все еще была против освобождения некромантов. Конечно, мы поможем твоему царству, но эта война обречена на поражение без сторонней помощи.

— Мы можем поговорить с твоим отцом. Наверняка у него есть причины на то, чтобы быть таким гнусным, но и добро в нем должно остаться.

— Поверь, это не лучший вариант. Никакого добра в нем не осталось.

И все же я решила для себя, что обязательно нужно попытать этот вариант. Нет разницы, как именно я умру. Да и тогда, если верить словам оракула, Нориндан одолеет Элиндана. Сперва я все же решила посовещаться с оракулом.

— Нориндан, тебе бы лучше идти в свою комнату.

— Неужели я стесняю тебя?

— Самую малость. — С натянутой улыбкой я начала подталкивать мужчину к выходу, но он не собирался выходить.

— Кинтана, даже оракул может ошибаться. Мы сами вершим свою судьбу. Ни один из нас не умрет. Я не позволю.

Слова Нориндана задели меня за живое. Он говорил от всей души и был убежден в сказанном, но я — нет. Оракул всевидящ, а вот Нориндан, увы, не обладает такими способностями.

— Я бы очень хотела верить в это. Кстати, ты и вправду считаешь меня близким другом? — Задала я интересующий меня еще с прошлой встречи с оракулом вопрос.

Мужчина склонился надо мной, заглядывая в глаза.

— Нет.

— То есть он ошибся?

— Нет.

— Как это понимать?

— Ты и вправду стала дорога мне, но не как друг.

Я ощущала учащенное дыхание на своих губах, надеясь на последующий поцелуй, но его все не было. Нориндан продолжал изучающе разглядывать мое лицо, будто впервые меня видел.

— А как кто?

— Дороже, чем друг или родственник.

От таких откровений огонек любви разросся в лютый пожар. Нориндан впервые раскрыл передо мной свою душу, а я лишь могла стоять и хлопать глазами. Сердце норовило выскочить, отбивая удушающий ритм.

— А что ты мне можешь сказать? Какие чувства испытываешь ко мне ты?

— Я влюблена в тебя. И уже достаточно давно.

Нориндану больше не потребовалось слов, чтоб вжать меня спиной в стену и впиться губами в мои. Даже на вкус он был словно сладкая молодая листва. Волосы мужчины обрамили нас шторами, закрыв от окружающего мира, от всех бед и проблем, от грядущей войны. Мы будто оказались одни в этом мире, и ничто не могло прервать этот сладкий поцелуй. Ладонь мужчины мягко коснулась моей щеки, осторожно поглаживая кожу, будто он боялся навредить мне, хотя на тренировках Нориндан даже и не думал меня жалеть. Я не хотела отрываться от его губ больше ни на минуту, притягивая руками за шею еще ближе к себе. Нориндан на этом не остановился, подхватив меня за бедра и подняв над полом маленькой комнатки. Я же обвила его торс ногами. Теперь от мира нас отгораживали мои темные волосы, затемняя свет от крохотного окошка и свечей, но едва мы прошли на шаг к кровати, как в дверь раздался стук. Нехотя отстранившись, мы посмотрели друг на друга уже совершенно иными глазами. За несколько минут мы преодолели все преграды, разорвали сдерживавшие нас оковы.

— Мне пора.

Я отпустила Нориндана, свалившись на кровать из-за ватных ног, однако едва мужчина скрылся за дверью, я тут же бросилась к оракулу.

Старичок все еще сидел на прежнем месте.

— Извините за беспокойство, но у меня назрел еще один вопрос.

Оракул кивнул и указал на подушки, на которых я сразу же расположилась.

— Могу ли я заставить одуматься то зло, против которого мы хотим выступить?

— В его сердце все еще есть капля света, но то лишь капля в океане коварства и жестокости. Если Вы, госпожа, попадете в его руки, живой не выберетесь, коли не заставите одуматься.

— Но тогда Нориндан сможет одолеть его?

— Сможет, если лишится Вас. И Вы сможете, если лишитесь Нориндана.

Как же неутешительны были слова оракула. Его ослепший взор, обратившись ко мне, что-то искал, отчего мне стало неуютно. Эти глаза, затянутые бельмом, ясно видели все мое нутро.

— Больше ничем я Вам помочь не смогу. Ваше будущее очень размыто и неопределенно. Внутри Вас множество путей и развилок на этих путях.

— Вы и так очень нам помогли, а мне даже нечем Вас отблагодарить. Может, Вам нужна какая-то помощь?